Обреченные на вымирание (СИ)

- Тупые, они. Послали за канистрами шофера. В общем, посыпали халелики из джипаря горохом, тут я и давай по ним тра-та-ташить. Двоих сразу скосил. Тот, что с противоположной стороны выбрался, укрылся за машиной. Прикинь, он сначала даже не понял, где я засел и давай лупить в противоположную сторону. Я подождал, пока он покажется, потом и его грохнул. Из других тачек тоже полезли. Вторую гранату неудачно метнул. Она под днище, под мотор закатилась. Только машину чутка подбросило. Они в стороны кинулись, пока перебегали да прятались одного за другим, как в тире укладывал. Бах, бах, бах. Я выше был, у меня преимущество. Увальни жуткие, жопы раскачали, бегали, как телки беременные. Восьмерых нащелкал еще патроны остались. На мне ни царапинки, только когда спустился проверить, все ли в калитку вышли, один недобиток дал очередь. Ногу задел, козлина. Я ему указал путь, - Андрей закатил глаза к потолку кабины.

- И все бы не беда, не окажись у них радиостанция. Она была разбита, скорее всего, моей пулей, но ее наличие сильно обеспокоило. Тем более, что вождя губастого среди мертвяков не оказалось, - Андрей замолчал, прикрыл глаза, сделал несколько коротких вдохов.

Я заметил восковую бледность на его лице. Через минуту он продолжил. - Скорее всего, они запросили помощи. Я вытащил ремень, перетянул ляжку. В спешке забыл пухи собрать. Потом уже по дороге вспомнил. Я даже про футболку чуть не забыл. Прикинь. Вот был бы номер.

Андрей криво засмеялся, словно представил, как он радостный подъезжает к лагерю, а я растворяюсь в небе, по пути в Россию. А что, наверное, так и случилось бы, забудь он про условленный сигнал, уж очень я тогда на взводе был.

Как бы там ни было, мы летели вместе, живые, почти здоровые, заправленные и с оружием. Андрей заснул, склонив голову на правое плечо, и тихо сопел. Лицо его осунулось. На обескровленном лбу выступили капельки пота. Он был слаб, это чувствовалось даже по тому, как он говорил.

Под успокаивающий гул моторов, под чистым куполом ясного неба мои мысли незаметно, по проторенной дорожке побрели к знакомому палисаднику. Я вновь стоял под окном и смотрел в лицо иконописной чистоты, растворялся в глубине ласковых глаз. Вглядываясь в них, понимал, насколько мы далеки друг от друга. Она казалась непонятной, чуть ли не существом с другой планеты и в то же время близкой. Из распахнутого люка звездолета я манил ее рукой. Кричал в тщетной попытке перекрыть гул голосов. Она стояла у подножия длинного трапа в белой блузке, смотрела на меня с кротостью послушницы большими чистыми глазами и молчала. За ее спиной ворочалась, гудела мрачная толпа стариков. Все стремились попасть на корабль. Мой взгляд перескочил на крепкого, высокого мужчину с обширной лысиной на темени в коричневом костюме, который энергично прорывался к кораблю. Он распихивал, перешагивал, отшвыривал стариков. И было в нем столько силищи, что некоторые перелетали через головы других. Я не видел его лица, так как находился выше, а он так пер. Он стремительно приближался, шел сквозь людскую массу, как ледокол.

- Улетай! - крик прорвал облако стариковского гула, резанул по ушам, взорвался в голове. Я вздрогнул. Это кричала она, несомненно, она, хотя губы были сомкнуты.

Разрывая ветхую простыню сна я очнулся. Белые лоскуты застилали глаза, сквозь дыры мелькала приборная панель. Самолет стремительно снижался. От страха сердце больно кольнуло. Я потянул штурвал на себя. Послушная машина плавно пошла вверх. Представил, что могло бы быть проснись я позже... Меня кинуло в жар.

- Ты, что? Заснул? - слева послышался ломкий со сна, встревоженный голос Андрея.

- Да, прости, - я громко сглотнул, нервно перебрал пальцы на штурвале и виновато покосился на Андрея. Он кряхтел и удобнее усаживался в кресле.

- Давай подрыхни, я порулю. Где мы уже? - сухо спросил он, не глядя в мою сторону.

- Скоро авианосец должен появиться там...

- Все, давай спи.

Я почувствовал, что штурвал зажил другой жизнью, отпустил рукоятки. Проснулся от мягкого толчка и звяканья канистр. Повертел головой - кругом сумерки, под днищем плескалось, самолет покачивало. Краешек красного солнца плавился на горизонте, пляшущая блестящая дорожка протянулась к нам.

- Что за аэродром? - спросил я осипшим голосом.

- Эгейское море, прибрежная зона. Правый мотор, Михалыч, чихает, глянь завтра.

Мы поужинали консервами, а в награду за продуктивный день, Андрей наградил нас пивом. За два прошедших дня столько случилось, сколько со мной не случалось и за всю жизнь.

- Откуда? - спросил я, откупоривая банку.

- Специально припас для такого случая.

Я вспомнил сцену на ферме, когда заговорили о выпивке. Тогда Андрей сказал: «Губа не дура. Кто ж от пива отказался бы», а у самого в сумке имелось. Ну да ладно.

Распахнув двери настежь, в одних трусах мы сидели в креслах, потягивали пиво, слушали плеск воды о поплавки и смотрели, как кровавый диск тонет и плавится в море.