Обреченные на вымирание (СИ)

Наспех очистив обувь, прихрамывая, он быстро пошел к самолету. Остановился у передних шасси, вытянул руку. Секунду колебался, затем любовно, с трепетом погладил матовую от налипшей пыли переднюю стойку. Нежно прошелся пальцами по серой покрышке, оставляя черные борозды, тронул створку. Фонарь в его руке подрагивал.

- Вот это машина, как пендосовский Б - второй. Но, чувствуется лучше. В тысячу раз лучше. И главное, уже испытан. Михалыч, бляха - муха, ты хоть врубаешься, что перед нами? - в голосе Андрея звучало возбуждение. Кажется, в ту минуту, он сам еще не до конца понимал, что перед нами.

И тут мне вдруг стало не по себе, я впервые за все время подумал, как мы посадим эту супер - машину на Луну. Казавшаяся заманчивой мечта, которую, положа руку на сердце, иначе как сказкой и назвать нельзя, вдруг стала реальной и испугала своей сбыточностью. Ведь нужен аэродром. Помещение, какой-то герметичный ангар, чтобы пилот мог покинуть кабину и попасть в здание. Чего там? Космопорта, научного центра, военной базы? Риск погибнуть в ближайшем будущем подскочил до небес. Лететь через космос… Я схватил Андрея за руку.

- А как мы сядем? На что? Там есть аэродром? Мы же помрем без кислорода, от космического холода и облучения! - проговорил я скороговоркой и едва не задохнулся.

- Фу ты ну ты, - усмехнулся Андрей, - а как же. Аэродром имеется. Я же тебе говорил, испытания провели.

- Да, говорил, - но ты ничего не сказал про Луну.

- Точно?

- Точно.

- Самолет, вернее, этот самолет, Михалыч, - Андрей сделал паузу, пристально посмотрел на меня и пальцем указал вверх на гладкое брюхо, поблескивающее металлом, - уже садился на Луну.

Его голос становился все громче.

- Там уже и так была стартовая площадка для кораблей, для него ее только удлинили на пару километров. Я же говорил, что база принимает межпланетники. Если самолет садился, значит, есть способ извлечь пилота из кабины без вреда для него. И это не совсем самолет, а гибрид, етить тебя на макароны. Что ты опять бздехаешь, Михалыч! - Андрей явно был раздражен и не скрывал этого. Голос его креп. - И костюмы должны быть специальные, - его можно понять. Он долго и трудно шел к своей мечте и когда она уже в ладони раздается блеющий голосок: «А может, не надо…».

- Надо только на месте не стоять, жалом не водить, а идти и искать, - гаркнул он в конце.

- Чего ты разорался? - вспыхнул я, и испугался своей дерзости. Хотя в темноте я не видел его лица, отчетливо представил вытаращенные глаза. - Сам иди и ищи, - я развернулся и зашагал на выход.

- Ладно, Михалыч, чего ты, на самом-то деле, - примирительными интонациями Андрей пытался вернуть меня. Не отвечая и не оборачиваясь, я прошел широкий коридор, свернул направо и направился к входной двери. Меня колотила нервическая, жгучая дрожь.

- Не время комбэчить, Михалыч, - слышал приглушенный стальными перегородками голос Андрея. Я вышел из ангара, хлопнув дверью. На свежем воздухе, под ярким теплым солнцем мне стало легче, словно на разболевшийся живот положил грелку. Полной грудью вдохнул аромат сочных трав и под стрекот кузнечиков направился к бесхозным постройкам. Прошел мимо трехэтажного здания,напоминающего казарму, свернул к котельной с высокой трубой. Продрался сквозь заросли пустырника и заглянул в приоткрытую дверь. В нос пахнуло шлаком. Мягкий полумрак накидывал паутину умиротворения, притормаживал мысли, уговаривал остановиться и прислушаться к голосу тишины. В просторном зале с большими окнами было пыльно и мусорно. На плиточном полу валялись куски штукатурки, осколки битого стекла, колотые кирпичи. По центру в ряд замерли топки, вдоль стен тянулись трубы с выпирающими задвижками и муфтами.

Я прошел вглубь котельной, сел на железный бак. Растопырил пальцы, поднес ладонь к лицу. Пальцы тряслись мелкой дрожью. Тяжело, знаете ли, переношу ссоры. Ощущение такое, словно в живот втыкают кол и начинают его медленно проворачивать. Потом еще неделю отхожу от пытки. В голове прокручиваются одни и те же эпизоды скандала, словно склеенная пленка, без конца и края. В сотый раз обсасываю каждую реплику, слово, движение, выражение лиц, глаз… Я все переживаю заново. Теряю сон… Ввиду этой своей особенности предпочитаю уступать в спорных ситуациях, и вообще держаться подальше от людей.

Неподвижно сидел в полумраке, прислушиваясь к мертвой тишине, далекому стрекоту кузнечиков. Сонмы пылинок парили в солнечных потоках, льющихся через длинный ряд грязных, растрескавшихся окон. Подрагивающей рукой из нагрудного кармана рубахи достал мятую пачку.

Выкурил половину сигареты, когда за стенами послышался голос Андрея. Он проходил где-то рядом и звал меня. Я испугался, что застукает меня с куревом, и рефлекторно дернулся, готовый выкинуть бычок, но остановился. Устыдился своей мальчишеской робости. Борзо, зажав тлевшую сигарету в зубах, вышел из котельной.

Андрей прошел мимо и направлялся к казармам. Он немного взбрыкивал, переставляя больную ногу, стараясь не сгибать ее в колене.