Обреченные небесами

Шарон вытянула руку в сторону тумбочки и, нащупав пачку, достала сигарету. Бросив потухшую спичку в пепельницу, она глубоко затянулась и села на кровати. Странно, несмотря на то, что сегодняшний день прошел просто блистательно, Шарон ощущала непонятную печаль. Смысл, конечный пункт этой игры по-прежнему оставался для неё неизвестным. И ещё крепло волнующее чувство, что, ведя игру, она теряет нечто важное. Неясное чувство, но постоянное в растущей тревоге, шептало, будто душа по мере продвижения игры медленно утекает из её тела. Невесёлые мысли закопошились в голове. Ник вызывал у нее противоречивые чувства. С одной стороны она испытывала к нему страстное влечение, с другой он производил впечатление мягкотелого, что никак не вписывалось в ее идеал мужчины, и потому вызывал у нее раздражение, очень сильно напоминающее презрение. Да, он не был похож ни на одного мужчину, встречавшегося в ее жизни, но необъяснимо тянуло к нему. Шарон знала, почему она так поступает с Ником, осознавала, что делает нехорошо, поскольку что-то или кто-то заставлял её совершать подобные действия. Этот повелитель ей был известен. С ним она познакомилась полгода назад. С тех пор его власть только крепла.

Девушка почувствовала, как её новая подружка мягким прыжком очутилась на постели, и затем взобралась на колени, словно желая разделить невесёлые мысли с хозяйкой. Шарон положила ладонь на гладкую шерсть котёнка и ласково потрепала, глядя в желтизну глаз животного и медленно в неё погружаясь. Её мысли утонули в воспоминаниях.

ТОТ день оказался переломным в жизни. Она испытала разочарование в своей первой любви, потрясшей когда-то её сердце. Макс…

ТА ночь перевела рельсы её судьбы в противоположное направление…

Это было сильное чувство. Шарон почувствовала в нём настоящего мужчину после первых же произнесённых слов. Так умело закадрить девушку могут немногие, а Максу это не составило особого труда. После «папочки Эндрю» и других подобных жлобов, он показался мифическим богом, мужским идеалом. Она готова была смотреть к нему в рот и делать все, что он скажет. Иногда он был крут иногда с ней, но это было похоже на игру, в какую играют дети, еще не выяснившие, кто среди них главнее. Но она и так готова была слушаться его во всем, а его пощечины воспринимала как дополнительное напоминание о том, кто есть кто. Сама она считала, что это лишнее, но понимала, что Макс в этом далеко не уверен и подсознательно оправдывала его, убеждая себя, что мужчине необходимо применять силу, чтобы он ощущал себя таковым. Ей хотелось тешить себя мыслью, что это проявление ревности, а значит и любви. О, как она тогда ошибалась! Но это простительно девчонке в ее шестнадцать лет. Тем более что достаточно часто Макс бывал нежен с ней и очень неплохо доказывал свои чувства. Это успокаивало ее и ослепляло еще более.

Довольно быстро они начали вместе жить в доме Макса. Хотя таковым полусгнивший вагончик на окраине города можно назвать с большой натяжкой. В таких условиях девушка начала привыкать к новой роли хозяйки. Иногда Макс знакомил ее со своими приятелями. Для Шарон такие дни становились ненавистными. Мужчины напивались, а бедной девочке, когда-то мечтавшей о тихой семейной жизни, доставались нецензурная брань, затрещины и приказы типа «поди туда, принеси то-то» и тому подобные. Но она переносила это, потому что надеялась, что любима Максом, а его поведение объясняла желанием пощеголять перед приятелями. «Вот, мол, какая у меня девчонка!» Но в один черный день все эти иллюзии рухнули как карточный домик.

Она уже жила с Максом два с половиной месяца в его конуре и хранила мечту стать невестой, когда распахнулась дверь, вошел Макс и ещё трое здоровенных приятелей. Они были пьяны, но все же с собой принесли пару бутылок виски. Шарон накрыла им стол и ушла подальше от их глаз. Для нее опять наступил очередной «ненавистный» вечер. Мужчины выпили, и Макс подозвал Шарон к себе.

– Раздевайся. – Приказал он, когда она вышла из своего укромного уголка.

Вначале Шарон показалось, что это ей послышалось. Ей очень хотелось, чтоб так оно и было. Но он грозно повторил приказание, и она подумала, что Макс опять хочет похвастаться перед своими приятелями ее красотой и покорностью. Шарон, дабы не вызвать его гнева, начала снимать с себя одежду. Когда она оказалась обнажена, один из его здоровенных приятелей, которого они называли Биллом, встал и подошел вплотную к ней. Она посмотрела на Макса, но не встретила в его глазах ни того, что называется поддержкой, но даже здравого смысла. В этот момент она ощутила себя одинокой. Слишком одинокой и слабой.