Обреченные небесами

( Добро пожаловать в зал, дамы и господа! Давайте посмотрим спектакль под названием “Раскаяния непутёвого Ника Фостера”.)

Он догадывался, что существует связь между появлением в его жизни Шарон и прошлым. Но какая? Она лишь сдернула, покрытое многолетней пылью, покрывало и обнажила то, что так долго хранилось под ним. Это оказалось ужасным. Ник снова и снова возвращался в тот день, девять лет назад. Воспоминания угнетали и пугали его. С тех давних пор Ник пытался забыть о том случае, который грузом висел у него на сердце. С тех пор он старался жить правильно, не нарушая ни уголовных, ни моральных законов, пока вчера опять не сделал ПЛОХОЙ поступок. Он изменил жене. Он предал ИХ любовь, проявив элементарное малодушие. И снова, спустя девять лет, обжигающее чувство вины нахлынуло на него с новой, еще большей силой. Двойная волна. Наслоение.

Алкоголь ничуть не успокаивал, а еще более усугублял паршивое настроение. Ник понимал это, но не видел другого выхода, кроме как надраться до бессознательного состояния и забыться в пьяном угаре. Ему становилось безразлично, что наболтает Шарон его супруге. Лишь бы быстрее выбраться из-под этого пресса.

Ник сделал большой глоток и задумался. Ему очень сильно захотелось сбросить груз вины, и он начал рассуждать. Почему он так тяжело переживает происшедшее? Если взглянуть проще, то ничего страшного не произошло.

( Конечно, Ник. Только твоя очаровательная маска упала с лица, и кое-кто разглядел твое истинное лицо.)

" Да, был плохой поступок – измена жене. Но при этом был и хороший – Шарон не была брошена на улице, где с ней могло произойти что угодно".

( Хороший мальчик? Не волнуйся, кто-нибудь ее обязательно подобрал бы.)

" Но почему я должен терпеть ее насмешки и издевательства в своем доме?!"

( Потому, что она имеет право тебя презирать. Потому, что ты сам себя презираешь.)

Глубоко запуганная злоба снова начала закипать. Он потерял чувство свободы с появлением в его доме Шарон. И это все из-за того, что позволил себя трахнуть? Это была всего лишь минутная слабость. Многие мужчины позволяют себе подобного рода расслабления, изменяют своим супругам, и их даже не мучает совесть. Ничего страшного не произошло, и он мог бы рассказать о случившемся Джил. Просто взять и переложить на ее хрупкие плечи бремя боли, которое нести должен именно он. Но он этого не сделает, потому что знает, как тяжело она это воспримет…

(…и потому, что не хватает мужества для признания.)

Поэтому ради любимой жены ему придется молча терпеть присутствие в доме этой девчонки.

( Ты несешь свой крест? Ха-ха. Да ты святой, Ник Фостер! Но ты же прекрасно знаешь, что так отвечают маленькие дети, но не взрослые мужчины. Фальшь, Ник. Ты – герой, сделанный из картона, бутафория. И будешь таким до тех пор, пока не найдешь в себе смелости и сил сбросить маску и оставаться самим собой. Пусть все увидят твое ИСТИННОЕ лицо!)

Он судорожно сделал большой глоток из стакана, надеясь заглушить этот неприятный обличающий внутренний голос. Стать самим собой? Сбросить маску и обнажить тот ужас, что скрывается под ней? Тогда он потеряет все. Уважение окружающих, уважение друзей.

( А жизнь в страхе разве не есть неуважение к самому себе?)

И Джилиан, единственное дорогое, что есть у него на целом свете, отвернется. Нет, так можно потерять ее навсегда.

( Кретин, ты же ею не обладаешь. Открой глаза. Это твоя маска обладает ей, но не ты!)

Нет! Сама мысль была отвратительна ему, и всей душой он отторгал её из себя, но корни уже были пущены.

Ник вздрогнул оттого, что кто-то прикоснулся к его плечу. Он обернулся и увидел Шарон. В её руках уютно расположилась кошка, тараща на него свои бездонные глаза, в которых светила Вечность.

– Пойдем поиграем, – предложила девушка, приблизив свое лицо к его так, что Нику показалось, она вот-вот заглянет в его душу, достанет её и скомкает, словно лист исписанной бумаги. – Это очень интересная игра. Я убегаю, ты догоняешь. Когда догонишь, можешь делать все, что захочешь. Даже изнасиловать. – Она многозначительно посмотрела на него широко раскрытыми глазами и, хихикнув, убежала прочь.