Обреченные невесты

— Ну вот, — вздохнула Птичка, — потому я и не хотела ничего говорить. Видишь ли, Рауди, дело в том, что никакое это не преступление века, по крайней мере поскольку касается нас. Пришли люди из ФБР, накопали что могли, то есть ничего, и удалились. А мы остались. Наша жизнь продолжается здесь, за стеной. И никаких больше фэбээровцев. Все в прошлом. Конец. Финиш.

Человеку, пребывающему, подобно Рауди, в убеждении, что он всемирно известный детектив, понять это было трудно. Ему казалось, он единственная преграда, отделяющая убийцу от очередной жертвы. Рауди побагровел, щеки у него задрожали.

— Как ты можешь, — загремел Рауди, — отворачиваться от несчастных, которых бросили на съедение волкам?

— Слушай, Шерлок, — погладила его по плечу Птичка, — тебе поручают новое расследование. Более важное, чем это, там счет жертвам идет на десятки.

— Не пытайся соблазнить меня.

— Это я твой соблазн, — тут же забормотал Казанова.

— Ну а я — нет. Последнее слово за тобой, но в тебе нуждаются. Если ФБР решит, что ты не способен возглавить более важное расследование, тебе дадут знать. Но мне кажется, это не так.

— Не способен? — прищурился Рауди. — Это наглая попытка сбить меня с пути.

— Думаешь? Но если ФБР захочет, чтобы ты принял участие в расследовании дела Коллекционера Невест, они сами на коленях приползут, уверяю тебя. Но этого не случится, потому что и самого Коллекционера уже нет. А ты представляешь для мистера Рейнза слишком большую ценность.

«Как и все мы», — добавила она про себя.

Птичка верила в это не меньше, чем в то, что на самом деле она всего лишь обезьяна в зоопарке.

Рауди выглядел растерянным. Он откинулся на спинку стула и задумался.

— В таком случае хотя бы ответь на мой вопрос, — решительно заявила Андреа.

— Отвечу. Но только если мы на этом закончим.

Все промолчали, что можно было рассматривать как знак согласия.

— Что за вопрос?

Андреа посмотрела на Казанову. Выглядела она неуверенно, что вообще-то не было ей свойственно.

— Мне просто надо знать: пошла бы ты с ним?

«Пошла бы с ним?» — эхом отдалось в голове Птички.

— То есть я хочу сказать… ты меня неправильно поняла… Но если бы он… — По левой щеке Андреа скатилась слезинка. — Если бы он по-настоящему тобой заинтересовался… влюбился… разве не здорово было бы? Она-то об этом только и твердит. — Андреа указала на стену. — Бетти только это и повторяет.

Птичка прищурилась. Впервые Андреа сказала нечто определенное.

— Что ты такое говоришь, Андреа? Глупо даже думать так. Они живут в своем мире, мы — в своем.

— Но я знаю, каково это, Птичка. Когда я жила там, перед тем как год назад попала сюда, я имела успех у молодых людей. И дело не просто в моих мозгах. — Она покосилась на стену. — Но и нравилось им не только мое тело. Ты ведешь себя как ребенок! — Эти слова были явно обращены к Бетти.

Новое направление разговора смутило Птичку. Она взяла со стола уэбстеровский словарь, открыла его наугад и показала разворот Андреа.

— Сколько здесь слов на двух страницах?

— Триста девяносто семь. — Девушке хватило одного взгляда.

— Вот видишь. — Птичка захлопнула книгу. — Обычно так быстро считают только очень ученые люди либо аутисты. Не часто они к тому же бывают похожи на королев красоты из Техаса, которые флиртуют направо-налево. Так вот, мужчины, как видят тебя, сразу с ног валятся.

— Ты что же, хочешь сказать — я всего лишь обезьяна? Вечно твердишь, что нас считают обезьянами! — Андреа нервно заходила по комнате. — Что ж, Птичка, может, это правда, только я-то старалась не так выглядеть. Я старалась понравиться. Может, напрасно? Может, этот тип из ФБР по-настоящему славный парень и ты ему понравилась по-настоящему. Может, ты этого заслуживаешь. А теперь ты же все и испортила!

Птичка хотела бы огрызнуться: мол, все это дурацкие фантазии. Она закипала всякий раз, если ей напоминали, отчего она так ненавидит мужчин. В конце концов они всегда убивают надежду. Мужчины — проклятие.

— Ты ему нравишься, — подтвердил, не поднимаясь с дивана, Казанова. — Да что там, тебя все мужчины хотят.

«Ему дали больше лекарств, чем обычно», — подумала Птичка.

— И все же, — повторила Андреа, — вдруг ты понравилась мистеру Рейнзу?

— Можешь взять его себе, Андреа. А мне это не по карману. Ум не принимает, да и сердце, если уж на то пошло.

— Выходит, и он тебе понравился, — вздохнул Казанова. — Знаю я, как это бывает. Мое сердце разбито. Не в первый раз. — Он задержал на них взгляд, потом снова уставился в пол.

— Чушь все это. Бери его себе, Андреа. Только какой смысл? Он сюда больше не придет.

Казалось, это поставило точку в споре, по крайней мере сейчас. Рауди тем временем старался понять смысл сообщения Птички про то, что в нем нуждаются для расследования куда более крупного преступления.

— Короче, ты считаешь, это дело не по мне, слишком простое? — задумчиво протянул он. — Что ж, может, ты и права.

— Разумеется, я права. С ним ФБР уже разобралось.

— Нет, Птичка, — раздался у нее за спиной мягкий голос.

Она повернулась и увидела на пороге Элисон.

«Нет, Птичка»?