Обреченные невесты

Птичка миновала коридор, замусоренный коробками из-под оливкового масла и разнообразных супов, ящиками из-под лука и картофеля и, войдя через заднюю дверь в кухню, огляделась.

На полках была расставлена посуда, вдоль дальней стены, справа, стояли плиты, напротив возвышался массивный холодильник. Тела нигде не было видно, и Птичка решила, что в холодильник-то его, для лучшей сохранности, и поместили.

Брэд Рейнз негромко разговаривал с Элисон, оба стояли к ней спиной. Судя по отдельным репликам, речь шла о финансировании центра и стоимости лечения. Он на голову возвышался над Элисон — светлые волосы гладко зачесаны, белая рубаха с закатанными рукавами, черные брюки и ботинки, пояс. Абсолютная аккуратность, невероятная опрятность.

Птичка стояла неподвижно. Никто не ожидал, что она войдет через заднюю дверь. Еще есть время повернуться и выскользнуть незаметно. И тогда не будет неприятного разговора с тем, от кого недавно убежала.

«Интересно, он считает меня сумасшедшей? Наверняка. Я прочитала ему целую лекцию, а потом умчалась при малейшем намеке на то, что придется ненадолго покинуть свою тихую гавань. А может, я действительно сумасшедшая? Нет, нет и нет».

И все же мужчина, стоящий в противоположном углу комнаты, внушал ей страх своим совершенством. И удивлял, потому что в его глазах читался искренний интерес.

«Откуда взяться такому интересу, ведь я его не заслуживаю, да и не нужен он мне. В его мире я всего лишь пыль под ногами».

Птичка этого мира не знала, и при взгляде на Брэда ей пришло в голову, что единственный способ поддерживать общение с ним — приблизить его к своему уровню, хотя бы чуть-чуть. И не надо враждебности, напротив, следует вести себя так, словно ты ему ровня, а иногда и превосходишь его.

«Разве не так я вела себя при первом свидании? Тогда я занималась самообороной, выдерживая дистанцию и не выпуская ситуацию из-под контроля. Сейчас надо придерживаться той же тактики. Нельзя, чтобы он понял, насколько нравится мне».

Птичка порывисто вздохнула и метнулась назад, в коридор.

«Как такое могло прийти в голову? Конечно, все не так. Да, он мне нравится, но — иначе».

— Птичка, это ты? — окликнула ее Элисон.

Сама мысль о том, что ее тянет к этому мужчине, пугала, заставляла чувствовать себя червяком. Ведь никогда, ни при каких обстоятельствах он не заставит себя проявить ответное чувство к такому ничтожеству, как она.

— Ты здесь?

«Надо держать себя в руках!» — приказала себе Птичка.

Она глубоко вздохнула, рассеянно пригладила волосы и сделала шаг вперед. Брэд и Элисон пристально смотрели на нее. Птичка попыталась найти слова, скрывающие страх, но так и ничего и не придумала. Просто остановилась.

— Привет, Птичка, — улыбнулся Брэд Рейнз.

— Здравствуйте.

— Спасибо, что пришли.

«Что это он так на меня смотрит… Да так и должно быть, — уверяла она себя. — Это естественно, и взгляд дружелюбный. В конце концов, ему нужна помощь, вот он и старается быть любезным. Но как же легко увидеть в его взгляде нечто большее — то, чего нет. Некий интерес ко мне. Надо держать себя в руках!»

— Не думаю, что могу быть вам полезна, — заговорила Птичка, проходя на середину комнаты, в надежде, что он не замечает легкого дрожания ее рук. — Но чтобы вы могли убедиться в этом сами и двинуться дальше, я готова показать вам свой фокус.

— Фокус?

— Фокус, шутку — как угодно. Давайте я побуду немного обезьянкой в вашем маленьком зоопарке, а потом вы займетесь настоящим делом.

— Птичка… — остерегающе подняла руку Элисон.

— Извините. Но ведь это правда.

У мистера Рейнза, казалось, язык к гортани прилип, и это приободрило Птичку.

«В его мире я, может, и ничто, но в этом кое-что значу. Пожалуй, Рауди и Андреа могли бы мною гордиться».

— Ладно, где тело?

Большой встроенный холодильник был справа, и мистер Рейнз кого-то окликнул:

— Боб, ты там?

Из-за угла, подталкивая каталку, появился фельдшер с болтающимся на груди стетоскопом. Под белой простыней безошибочно угадывались контуры женского тела.

Птичка вглядывалась в него, свободно перемещаясь в уме туда, куда ум стремился, в потаенные уголки всей этой истории, за пределы видимого глазу.

«Вижу, как женщина сбрасывает простыню, встает с каталки, направляется к двери. Простыня превращается в платье, облегающее стройную фигуру. Выходит, устремляется через весь город к своему дому, где ее поджидает какой-то мужчина. Она целует его и начинает кружиться словно в любовном танце. Но вот он в очередной раз поворачивается лицом, и я вижу, что это не мужчина. Женщина целует гориллу, внезапно обнажающую клыки, и…»

— Птичка?

— Да? — Она повернулась к Элисон.

«Надо возвращаться».

Птичка почувствовала, что ее охватывает паника, но сумела справиться.

— Здесь слишком много народу.

Фельдшер посмотрел на мистера Рейнза, тот кивнул.

— Подожду снаружи, — сказал фельдшер и вышел на улицу, оставив их втроем.

— Так лучше? — спросила Элисон.

Мистер Рейнз (а для тех, кто ему ближе: друзей, коллег, возлюбленных, — просто Брэд) смотрел на нее.

«Я должна оставаться сильной», — убеждала себя Птичка.