Обреченные невесты

— Большинство, — повторила Андреа. — Двойное совершенство. Двойное совершенство. — Она всхлипнула.

— Семерка — совершенство, — посмотрел на нее Рауди.

Брэд с трудом сдерживал улыбку. Вырвавшись на волю, их мысли перескакивали с одного на другое, как поезд без машиниста. И тем не менее в этом мире без правил, в этом безумии была своя система.

Брэд не мог отделаться от ощущения, будто все они стараются вылепить детский кулич безупречной формы. Это мечта любого ребенка. Вот и здесь: имеется безупречный детский кулич, им остается лишь убрать лишнее. По ходу дела они швыряются ошметками теста, хохочут, сердито топают ногами, как дети, играющие в песке.

— Ну как вы тут? — Птичка подошла к Брэду.

— Отлично.

— Сомневаюсь.

— Э-э… Темнеет уже.

— Говорила я, может ничего не получиться. Но вы-то как, все нормально? То есть… не надоело еще?

— Как можно… — Брэд был абсолютно искренен.

— Не очень похоже на экскурсию в зоопарк, верно? — ухмыльнулась Птичка.

— Если это зоопарк, то я в нем обезьяна.

Птичка на мгновение остановила на нем взгляд и покраснела. Это обеспокоило Брэда — он опасался, как бы недавний разговор не нарушил хрупкую связь, возникшую между ними.

Вернулись они вместе, как лучшие друзья, и возобновили совместные попытки решения ребуса. Притворяться нужды больше не было, и Птичка легко и свободно, весело улыбаясь, порхала по комнате. Но по мере того как часовая стрелка пробегала круг за кругом, ее вновь охватили сомнения.

В отношениях с женщинами, не предполагающих обязательств, Брэд новичком не был. И если за свои тридцать два года он чему-то и научился, то этот урок подсказывал, что любая связь с Птичкой станет несчастьем и для нее, и для него. Поэтому он старался даже не думать о чем-то подобном.

Поначалу Брэд считал, что должен оберегать ее. Он не имел права поманить девушку надеждой, чтобы завоевать доверие, а потом бросить. Правда, Элисон высказалась ясно: даже непродолжительная связь с разочарованием в финале пойдет Птичке на пользу.

«Впрочем, все это не имеет значения. Ведь я не за Птичку опасаюсь. Как ни стыдно признаться, я боюсь собственных чувств. А отсюда другая, еще более тревожная мысль: неужели я действительно способен полюбить такую, как Птичка? Полный абсурд. Этому надо положить конец».

Но вот она краснеет, который раз за последние полчаса. На бледных щеках проступает лишь подобие краски в тон алому цвету ее губ. Она улыбается, обнажая безупречно белые зубы. Интересно, она хоть раз в жизни целовалась? Хрупкая и целомудренная, невинная как голубка.

Вкуса в одежде совсем нет — надела мятые джинсы на пуговицах, да еще короче, чем нужно, на дюйм, желтую безрукавку, тоже помятую. И ко всему прочему розовый виниловый пояс.

«Это она для меня нарядилась, — подумал Брэд. — И девяносто девять человек из ста нашли бы ее полной дурой».

Но он в этом списке шел сотым.

— Ш и А, — сказала Андреа. — Ша.

— Что Ша? — встрепенулся Рауди. — Шалав он не убивает.

— Да нет. Ша, а потом «два — ноль в мою пользу». И еще «ко мне». — Андреа захлебывалась словами, водя дрожащим пальцем по строчкам. — …чтобы взять к себе в шалаш. Двойное совершенство. Я. Потерянный рай. Четырнадцать…

Андреа беспорядочно оперировала цифрами, но голос ее звучал твердо, и это заставило Птичку повернуться к ней.

— Что четырнадцать, Андреа?

В кармане у Брэда зазвонил мобильник. На экране высветилось: Ники Холден. Все правильно, она обещала отзвониться. Брэд нажал на зеленую кнопку.

— Ша, затем девятнадцать букв, — Андреа с трудом сдерживала возбуждение. — Всего двадцать один. Потом «я». И такая комбинация повторяется дважды, тут и вот еще здесь.

— Привет, Ники, как дела? — Брэд прижал аппарат к уху.

В мембране что-то зашипело. Потом раздался еще один звук — словно кто-то пытался что-то сказать, но от избытка чувств не мог выговорить ни слова.

Случаются в жизни моменты, когда раздаются такие вот страшные звонки и ночные кошмары превращаются в явь… Автокатастрофа, сломанный позвоночник, смерть…

Брэд сразу понял, что это один из таких звонков. Сердце глухо ухнуло и словно остановилось. Но мысль работала быстро и четко, порождая надежду, что все, может быть, не так, ничего дурного не случилось.

— Ники?

Она все еще пыталась что-то выговорить. Брэд задрожал всем телом.

— Ники, что с тобой? — Он застыл на месте. — Ники?

Наконец она обрела дар речи, но голос звучал сдавленно и прерывисто.

— Брэд…

— Что с тобой? Что происходит?

— Брэд, он… — прорыдала Ники.

Ну вот, все прояснилось. Есть только один «он», который может прийти в голову.

А потом «он» заговорил:

— Привет, Человека Дождя. Ну что, нашел моего валета в колоде? Это не она, должна была быть другая. А теперь попробуй поймать меня, Человек Дождя. Время уходит.

Связь оборвалась.

— Ники! Ники!

Мир сжался до точки. Андреа толковала о совершенстве, Птичка спрашивала о чем-то, но Брэд слышал только мертвую тишину в телефоне.

«Он захватил Ники. Коллекционер Невест захватил Ники. Этого не может быть. Здесь что-то не так. Ники гостит у матери! Она даже расследованием сегодня не занимается. Однако…»