Обреченные попаданцы (СИ)

История шестнадцатая, в которой мой неожиданный любовник снова оказывается не Димкой

Запах благовоний залезает в нос и заставляет чихнуть. Экий же неловкий. А уж чихнув, я распахиваю глаза…

Ого! Да где это я? Комната уставлена музейными экспонатами в стиле рококо… или какое другое «ко-ко-ко», я не сильна в истории. Но то, что это столы, стулья и диванчики из музея, я знаю точно – таких вычурных завитушек и финтифлюшек в наше время не делают.

Надо мной висит расшитый золотыми звездами балдахин. Сама я нежусь на батистовых простынях нежно-бежевого оттенка.

А уж кровать…

На таком аэродроме может спокойно приземлиться небольшой «кукурузник». Стойки балдахина и спинка кровати, к которой привязаны мои руки, украшены невообразимым количеством золота и бриллиантов.

Так… Стоп! Мои руки привязаны?

Я дергаюсь пару раз, но алые атласные ленты держат крепче нейлоновых колготок. Я одна, на шикарной кровати и связана? Неужели сейчас выскочит мой коварный соблазнитель с букетом роз, осыпет меня лепестками и ласками? А я такая буду возбуждающе стонать: «Нет! Нет, Димка!»

– Эй, есть тут кто-нибудь?

Увы, девичьим мечтам не суждено сбыться, так как стоит мне подать голос, как инструктированная золотом дверь тут же распахивается. Вы когда-нибудь видели горбуна из Нотр-Дама? Ага, Квазимодо. Так вот сейчас как раз и входит такая Квазиморда. Лицо сморщенное, наружу торчит желтый клык, головка плешивая, уши волосатые. Зато одет так, будто местные Дольче и Габбана только на него и работают. Бархатный, с золотым шитьем, камзол и цветастые лосины на худых ляжках заставляют меня присвистнуть. Такие только на королей надевали.

– Ты в моих руках, красавица! – вот голос под стать голове, такой же мерзкий и скрипучий. Кажется, что со мной разговаривает гиена.

– Что тебе надобно, старче? – голосом золотой рыбки говорю я. Подергаться и потом успею, сначала нужно выяснить – почему я здесь оказалась и где мои вещи.

– Мне нужен наследник, который находится в тебе, – противно хихикает карлик. – И не старик я вовсе, я всего лишь на минуту раньше брата родился.

– Какой наследник? Какого брата?

– Мой брат Хлопарь сделал тебе наследника, поэтому ты и здесь. Когда сын родится, то я буду его опекуном и целых пятнадцать лет смогу властвовать и быть королем, – карлик подбоченивается.

– Да с чего вы взяли, что я беременна? Может, это ещё и не так? Вдруг мы контрацепцию использовали, или ещё какие методы?

– Нет, девчонка, и не спорь. Моего брата Хлопаря к тебе привел Всехубьюлибур, а магический меч наших предков никогда не ошибался. Он всегда выбирал ту избранницу, из чрева которой появится красивый и умный король! Единственный наследник! Продолжатель славной династии Необыкновенных! А уж то, что Хлопарь тебя…

– Да-да-да, это видно по печати на моей ноге, – зеваю я. – Надоели уже указывать. Слышь, а если из чрева избранницы появляется единственный наследник, то как появился ты?

Карлик смущается. Похоже, что это для него больная тема. Ну да, по сравнению с его братом, у которого всё в порядке, да и а вообще всё превосходно – карлик кажется мелким ничтожеством.

– Наш отец, Михаил Необыкновенный, не виноват, что какой-то хоббит, воспользовавшись кольцом Всевластия, тоже переночевал с нашей матушкой, красавицей Глуцианией. Только потом нашли бумажку, где он признавался в содеянном и просил назвать сына Шлепарь Бильбович Необыкновенный, – карлик шмыгает носом. – Поэтому вместе с Хлопарем родился я. Получился красивый король – Хлопарь, и умный король – Шлепарь.

– Подожди-подожди, какое кольцо Всевластия? Какой Бильбович? Это что же получается, что Бильбо Бэггинс из книги «Хоббит, или туда и обратно»…

– О боги, неужели этот прохиндей ещё и книгу написал? – вскрикивает Шлепарь. – Он и так уже всему Коратурию уши прожжужал, как он на нашей матушке «туда и обратно, туда и обратно».

– Но в книге этого не было. Там никаких амурных сцен. Лишь хоббит прокрался к дракону и выкрал чашу…

– Невинность нашей матери он выкрал, а не чашу, и не к дракону он прокрался, а к отцу в спальню. Отец пошел наказывать этого мелкого пройдоху, да так и сгинул. А уже цензура переделала по-своему, и получилось вместо правдивой истории какое-то эпическое фэнтези. А через девять месяцев родились мы с братом. Мама не выдержала и бросила нас.

Я молчу, переваривая услышанное.

– Да, девчонка, так всё и было. Если ты думаешь, что у нас, королей, жизнь сплошной праздник, то крупно ошибаешься. Нам вообще должны молоко за вредность давать. И плюшки. Мягкие, – всхлипывает карлик.

Мне становится его как-то жалко. Такие уж мы женщины, жалостливые. Вроде и пленил меня, и держит связанную, а жалко его. Даже слезинка выступает. А он выглядит таким хлипким, таким беспомощным. Только глаза его сверкают непримиримой жаждой жизни. Маленький несломленный король, который всю жизнь прожил в тени мускулистого брата. Вот так бы и пожалела, и прижала к груди, и…

Че-е-его?