Обречённые. Том 1

Ему было невыносимо мерзко, что Мечислав и его ребята погибли, как герои, за своего Командарма, а он тут мило беседует с врагом. Одним из тех, кто убивает… Хуже чем убивает тех, кто попадёт ему в руки. Женщин, детей, стариков — неважно, сколько у них рук и глаз. А капитан КСО слушает разглагольствования тыловой крысы, и вынужден поддакивать самодовольному болвану. Спору нет, в «Пашендэйле» служат профи — но профи, и близко не видевшие настоящую войну, зажиревшие от спокойствия, обленившиеся. В общем, обыкновенные люди двадцать второго века, предпочитающие, чтобы за них умирали другие, а они только платили. А лучше и не платить тоже. Своё ведь, кровное, а кровь — она чья-то там.

— Ну почему же? — поддержал светскую беседу Ривкин. — Выродки, они ведь такие. В каждую щель забьются, честно драться не хотят.

«Значит, допотопные «калаши» и голые руки против плазмострелов и гравилётов — честно? — мелькнуло в голове Ярцеффа. Если совесть имела возражения насчёт будущего вероломства, теперь они сняты. — Я уж не говорю про триста тысяч — против полутора миллиардов».

— Ну так, — а теперь Ярцефф не кривил душой, только не пустил в голос сарказм. — Мутанты же, выродки мерзкие. Всё-таки не люди.

— Ага. Насмотрелся уже на их рожи паскудные, — Ривкин затянулся дорогой сигарой, сотрудники частных военных компаний могут себе позволить и не такое. Платят им как надо, другое дело, и требуют немало. — А Сметонис, профессор наш, всё требует и требует: новых ему подавай, да не всяких, особенных, а пока таких найдёшь, кучу вонючих тварей поймать надо. Но, парень, ты понял: на самом деле я тебе ничего не говорил.

Ярцефф кивнул. Они не побежали бы доносить на частников, если б даже правда были добровольцами. А так, понятное дело, смысла нет тем более.

— Могила. А зачем живые нужны? — поинтересовался он. Раз уж плюнули на секретность, давайте и остальное выкладывайте. — Я бы их вместо собаки, дом охранять, не взял!

— И очень зря, между прочим, — хмыкнул Ривкин. — Всякие денежные мешки даже заказы делают внутренникам: отловите, мол, мутантёнка поинтереснее, двухголового, или мохнатого, или четырёхрукого, или умного чересчур, чтобы поболтать было с кем. А потом в зверинцы их да в бордели. Вот я и думаю: Подкуполье-то мы уничтожим, а кто их у частников изымать будет?

— Ага. И университетов.

— Ты про нашего профа, парень? — ещё раз улыбнулся Ривкин. Ярцефф безошибочно определил его состояние: только что командиру отряда во все тридцать два зуба улыбнулась удача. Интересно — не, посёлке ли, где нашлись трупы? — Не волнуйся, проф не для себя их ловит. Тут всё законно, у него даже квота на вывоз живых тварей есть. И их там не разводить будут — наоборот, облучать всякой дрянью и на части резать. А тех, кто выживет, потом в одном проекте используют. Посмотрим, сохранят ли они хоть какой-то разум, когда излучением накроет…

— А что за проект, если не секрет?

— Да так, — спохватился Ривкин. — Средство для повышения потенции разрабатывают.

Поздно: капитан КСО не мог позволить себе такую роскошь, как забывчивость. Рассказ Мэтхена отложился в долговременной памяти, и стоило прозвучать вполне прозрачному намёку… «Сайгон», — вспомнил Ярцефф. Отчего-то последнее время его всё больше интересовало это, вроде бы безобидное развлечение серьёзного института. — Прав был Мэтхен! А я сразу не поверил… Серьёзная штука, ох серьёзная, если ради неё мутантов сотнями ловят и частники работают. Когда их возьмём, надо будет выяснить, что к чему, поподробнее».

— Так, ясно. А что в Смоленске? Мы-то вперёд ушли, не до того было. Столько посёлков надо чистить… Вот чего не пойму: такая территория огромная втуне пропадает. Что ж её раньше не почистили?

— В Смоленске всё так же, — нахмурился Ривкин. — Выродки поймали наших в засаду…

— Да это я помню, сам пытался деблокировать группу Наттера…

— А ночью вырвались из окружения. Танк пустили на нашу базу в Гедеоновке, а когда мы стянули туда все силы, ударили на юге. Ну, а на южном берегу у них свои… выродки были. В общем, пока эти тыловые крысы глазами хлопали, выродки под землю ушли. А подземка там у них не как в Голицино: и залегает глубоко, и порода другая, и сами подземелья больше. Воздуховоды так и не нашли. Прикинули они возможные потери при штурме — и решили, мол, ну его на фиг. Заминировали подозрительные места, где могут входы быть, у того, где выродки вошли вошли, блокпост поставили — и двинули остальных дальше. Правильно: эти там сами передохнут, а попытаются вылезти — все и лягут. Может, внутренники потом разберутся.

— Да, плохо. Хорошо хоть, нигде больше такого нет, — неопределённо ответил Ярцефф. Но настроение поднялось: приятно узнать, что друзья живы, на воле и сражаются. — А в Москве что?