Обреченные жить (Форт у Синей реки)

Посетили ее и мы — Ната, я, и Элина. Вопреки расхожему мнению, что именно там лучше всего предаваться тому, для чего, более всего все-таки подходит кровать — мы ограничились только купанием. Особенно благотворно она действовала на Нату. Жар и общий массаж быстро привел ее к тому, что она поправилась буквально на глазах. На память оставался только шрам на руке — беловатого вида полоска, которую мы вскоре и замечать перестали, и пока еще очень нежная кожа на груди — я даже губами опасался к ней прикасаться… После бани, наш инженер и кузнец, не умеющие сидеть без дела, составили, а потом и посвятили меня в очередной план. На этот раз — завершение ранее начатого строительства жилья для всех, кто сейчас находился в форте. Не то, что мы спали под открытым небом — общими усилиями прежние постройки были восстановлены, и в них спокойно можно было переждать непогоду, или, просто переночевать. Но у двух непосед появились совсем уж грандиозные замыслы! Так как в самом начале, мы предусмотрели, что в форте будет обитать не менее пятидесяти-семидесяти человек, то места пока еще хватало. И даже сейчас мы могли поставить дома, по меньшей мере, еще для двадцати семей. Не сказать, что это были очень просторные хоромы — но и ютиться в тесноте не приходилось. Теперь Бен предложил все задние стены домов подвести к самой стене — что давало выигрыш и в материале, и экономии места. А, кроме того, если следовать планам кузнеца и инженера, нашу «крепостную» стену не смогло бы сокрушить даже стадо мамонтов. Крыши предполагалось обмазать все той же глиной, которая спекалась и затвердевала на солнце. Мы могли стоять на них и успешно отражать любое нападение извне, осыпая врага градом стрел и копий. Ну а о качестве и количестве последних позаботился Бугай — сын Стопаря имел недюжинную хватку в изготовлении подобных вещей. За то, чтобы все жители форта умели владеть оружием, отвечал Череп. Бывший спецназовец не упускал случая потренировать наших мужчин — и девушек тоже! Будь у нас такая возможность ранее… Его натаскивали на выживание в любых условиях — но не научили тому, как выжить, когда у тебя на руках умирает вся твоя семья, а самого опаляет таким чудовищным жаром, после которого выгорает вся кожа на лице. При своей ужасающей внешности, он смог сохранить остатки человечности — и теперь понемногу отходил душой, общаясь с людьми поселения.

Туча все громче и все чаще стала требовать, чтобы для нее возвели особое помещение — кухню. Приготовление немалого количества пищи для всех требовало большого напряжения сил. Рано или поздно, это должно закончиться тем, что каждый дом сам станет готовить себе еду — но пока мы еще собирались вместе за общим «столом». За ним обсуждали текущие дела, вместе смеялись, над чьими ни будь шутками, а зачастую, просто разговаривали…

Немой мальчик, вырвавшись из рук Птахи, иной раз мешал своей непоседливостью — и Стопарь добродушно пугал его, а тот притворно убегал под защиту Тучи, которую полагал куда грознее великана-кузнеца. И мы не знали, что очень скоро, один из немногих, выживших в этом кошмаре, детей, будет нами потерян…

— Дар! Дар! Сюда! Скорее!

Я от неожиданности подскочил на месте, уронив на себя приготовленный Элиной горячий отвар из измельченных кореньев, трав и мелких плодов, которые наши женщины собирали во время выходов в лес. Жидкость проникла сквозь кожу штанов, и я вскрикнул от боли.

— Скорее!

Мы с Натой одновременно выбежали наружу, следом выскочила Элина. Бен, с широко раскрытыми глазами, неожиданно посеревший от волнения, указывал на реку и отчаянно жестикулировал, пытаясь что-то объяснить. В сумбурных, путаных словах мулата ничего нельзя было разобрать. Джен, стоявшая неподалеку и также запыхавшаяся от быстрого бега, прислонилась к стене, не в силах произнести ни звука, а ее подруга, Птаха, напротив, кричала во весь голос, отчего все население нашего поселения высыпало во двор. Бен продолжал что-то объяснять, но, как всегда, когда инженер был не в себе, его знание языка делало эту задачу неразрешимой… Рядом появилась Салли, она, как и Джен, тоже указывала в сторону белых гребешков на синей реке.

— Он схватил его! Схватил!

Я крепко взял ее за плечо.

— Что случилось?

— Там! Там! Мальчик! Он схватить его, утащить в вода! Громадный! А мальчик! Он так закричать — и даже позвал! Меня! По имени!

Я понял, что Салли, почти что, невменяема от испуга, и, чтобы привести ее в чувство, залепил ей пару пощечин. Голова женщины дернулась туда-сюда, но я добился ожидаемого эффекта. Она более осмыслено посмотрела на меня и залилась слезами:

— Мальчик! Немой… Его схватить какая-то дрянь, очень большой, зеленый! Он погибнуть! Там сразу все забурлило, вода стать красной, от кровь… Бедный мальчик!