Обреченные жить (Форт у Синей реки)

Я подхватил лук — падальщики не брезговали и живой добычей, а сейчас, в общей суматохе, им проще всего напасть на мечущихся людей. Но птицам было явно не до людей! Там, наверху, в отличие от затишья здесь, у поверхности, происходило что-то странное… Птиц словно несло! Они отчаянно махали крыльями — а я-то, знал, какую силу могут развить эти черные гиганты! Но, все их потуги вырваться их стремительно набиравшего силу ветра, закончились ничем. Вскоре одна из птиц, устав бороться, сложила крылья и устремилась к земле. Я предостерегающе закричал:

— Осторожно! Прижмитесь к домам!

Ворон спикировал прямо к очагу, едва не угодив крылом в еще тлеющие угольки. Джен, взвизгнув, отскочила назад — лапа монстра чуть не сорвала с нее скальп! В отместку, я спустил тетиву — стрела ударила в грудь птицы, что, впрочем, почти не причинило ей вреда. Похоже, я промазал, и стрела пошла вскользь…

Ворон упал на одну сторону, быстро поднялся и вновь упал — нет, я попал! Стрела вошла куда-то под оперение и вышла окровавленным острием наружу! Она мешала птице вновь взлететь, но не лишила жизни и подвижности. Громко каркнув, ворон упрямо рванулся вверх — снова упал, на этот раз, рванув огромными когтями за стол, за которым мы сидели во время обеда. Тот опрокинулся, вся наша самодельная посуда с грохотом упала на землю и разбилась — мало, кто имел железные чашки, а глина не выдержала такого кощунства…

— Ах ты, зараза! — Туча, отступившая, как и Джен, с гневом замахнулась поварешкой — Да я тебя сейчас!

— Осади! — Стопарь едва успел ухватить жену за рукав. — Сдурела? Он тебе одной лапой руки оборвет!

Ворон рванулся в их сторону — и Стопарь, отбросив жену, как пушинку, схватился с монстром в обнимку… Я, выхватывая нож, кинулся на помощь — с другой стороны уже бежал, опрокидывая все на пути, Бугай! Но, помощь не понадобилась — мощные руки кузнеца перехватили шею птицы и сдавили так, что из оперенного горла вырвался лишь единственный вскрик-карканье, закончившееся жутким бульканьем! Стопарь сломал позвонки падальщику — а тот, в отместку, успел разодрать на нем штаны в клочья, что, к нашему облегчению, оказалось последним, что мог натворить этот крылатый гигант.

— Цел?

— Вроде… — Стопарь и сам был удивлен не меньше нас. — Не успел зацепить, зверюга…

— Ну, у тебя и папаша! — Джен, подойдя поближе, с опаской тронула дохлого ворона ногой. — Это ж, какую силищу надо иметь? Да у него шея, что моя рука — ее и обхватить нереально!

— А то! — Бугай подбоченился. — Отец мой не ворона — волка голыми руками душил!

— Не срамись! — Стопарь бросил на сына суровый взгляд. — Нашел еще, чем хвалится. А вы, что встали? Ничего не кончилось еще — на небо посмотрите!

Он был прав. Там все уже совсем затянуло густыми, свинцовыми облаками. Подул пронизывающий, ледяной ветер, наконец опустившийся и к земле. И вмиг стало очень холодно — словно температура опустилась градусов на двадцать сразу! Док, став необычайно серьезным, округлил глаза:

— Прячетесь! Дар, ты что, ошалел там, возле ворона этого? Командуй! Сейчас точно, что-то начнется! Людям лучше в домах пересидеть!

Я опомнился — команды посыпались в разные стороны. Но никого и не требовалось заставлять — и ветер и холод заставили всех искать укрытие. Последним, в дом для гостей забежал Будда — и, едва за ним захлопнулась шкура, увешенная для тяжести мешочками с вшитыми в них камнями, сверху стал падать град! Но это был не просто град — нет, нечто подобное я видел лишь пару лет назад, когда прятался вместе с Угаром после нашего похода на ту сторону реки. Тогда нас спас от ледяных камней остаток от постройки, чудом не распавшийся на куски во время катастрофы. Но сейчас летели не камни — настоящие глыбы, чуть ли не с футбольный мяч, обрушивались на крыши наших домов, и, с каждым падением, те вздрагивали, угрожая рассыпаться и превратить все наши труды в прах!