Обреченные жить (СИ)

— Я та-а-ак испугался, Уизли. Мне так страшно, спасите меня от этого разгневанного…осла.

— Рон, он того не стоит, — спокойным голосом произнес Гарри, — гниль всегда остается гнилью.

— — Повтори, Поттер, что ты сказал, — напряжение подскочило до максимума во всем помещении. Малфой излучал ярость: неконтролируемую, закрывающую глаза пеленой и взывающую к настоящему гневу внутри.

— Слух подводит? Так сходи к мадам Помфри, Малфой.

— Гермиона! Где ты была? — вдруг закричала Джинни, когда заметила подругу, присаживающуюся за стол. Гермиона смотрела вперед, не поднимая взгляд ни на друзей, ни на слизеринцев.

— А я-то думаю, почему запахло дерь… — Паркинсон не успела закончить, как Гермиона, вскинув палочку и произнеся «Локомотор»**, опрокинула на Панси бокал с тыквенным соком, заставив Паркинсон замолчать, а спустя мгновение яростно закричать:

— Чертова Грейнджер! Тебе конец! —

Панси, вооружившись палочкой и направив ее на Гермиону, уже была готова применить непростительное заклятье, как ее окликнула Макгонагалл.

— Мисс Паркинсон, лучше вам просушить одежду. В помещении прохладно, вы можете застудить…свои придатки.

По залу прокатились легкие смешки, а Гарри и Рон залились громким смехом, пока Паркинсон, сгорая со стыда, выбегала прочь.

— А вы, мисс Грейнджер, впредь… — Макгонагалл слегка улыбнулась, — будьте аккуратнее.

Рон уселся на свое место, не сводя глаз с Гермионы, будто пытаясь ментально выведать, где она была и что с ней происходит.

— Гермиона, все в порядке? Ты все еще переживаешь из-за экзаменов? — Джинни приободряюще обняла подругу за плечи, но Гермиона даже не колыхнулась, лишь продолжала смотреть в одну точку, заставляя ребят чувствовать себя неудобно.

— Детка… — Рон медленно протянул руку через весь стол, чтобы коснуться Гермионы, но та, в свою очередь, резко отодвинула ладони.

— Я пойду, — Грейнджер молниеносно встала и понеслась к двери, через которую минуту назад вышла Паркинсон, а вслед за своей подружкой прошел Малфой.

— Что с ней происходит? — Рон откинулся назад, оттолкнув тарелку и сложив руки на груди. Он находился в полном непонимании, что происходит с его возлюбленной. После Битвы за Хогвартс они очень сблизились.

Он любил ее. Искренне. Нежно. Трепетно.

— Надо узнать у Макгонагалл, — предложила Джинни, и ребята одновременно закивали, поддерживая эту идею.

____________________________________

Гермиона слышала стук собственного сердца в висках и животе, скрип костей. Каждый всхлип рассыпался по ее коже волной ледяных искр. В голове, будто на центрифуге, крутились слова из письма.

Ее будто погрузили в вакуум, который высасывал жизненную энергию. Внутренняя агония нарастала с каждой секундой, мысли были вперемешку с воспоминаниями, которые взывали к абсолютной дезориентации. Казалось, что еще немного, и Гермиону вырубит от болевого шока.

Быстро проскочив в туалет, Гермиона склонилась над раковиной, и слезы незамедлительно хлынули неконтролируемым потоком. За окном погода резко испортилась, будто подстроилась под состояние Грейнджер.

Яркие вспышки молний засверкали то тут, то там, на секунду давая проблеск света в этом сером безумии. Раскаты грома больно резали по ушам. Резкий оглушительный звук и вспышка. Очередная молния достигла-таки своей цели и быстро распространялась по тонкому деревцу, мирно растущему в небольшом садике под окном. Это зрелище завораживало и пугало до темноты в глазах.

— Я приведу волосы в порядок, подожди меня здесь, — раздавшийся голос позади Гермионы заставил обернуться и столкнуться взглядом с Паркинсон, — Это судьба. Здесь Макгонагалл тебе не поможет, тупая ты грязнокровка.

Моментально палочка оказалась направлена на Гермиону.

— Чего плачешь, Грейнджер? Уизли бросил? — Гермиона молча внимала тому, что говорит Панси, — хотя, мне плевать. Драко! — крикнула слизеринка, и в дверном проеме возник белобрысый парень.

— Чего тебе? Сама не справляешься? А, Грейнджер, — цинично произнес Малфой, взглядом пробегаясь по Гермионе.

Еще в начале учебного года, только спустившись с поезда, Малфой приметил, что Грейнджер явно похорошела. Лицо приобрело выразительные черты: пухлые губы, утонченные скулы и яркие карие глаза. Мысль, что внешность грязнокровки его заинтересовала, была отвратительна. Но внешний вид ничего не значит. Ведь так?

Слезы предательски продолжали собираться в уголках глаз Гермионы и ручьем стекали по щекам, капая с подбородка на свитер. Демоны разрывали душу на куски. С каждым последующим мгновением она ощущала, как ее тело тяжелеет под нарастающей депрессией, как внутри всё сильнее сжимается ком.

— Что с тобой, Грейнджер? — вновь прорезался голос Малфоя, этот звук уже был значительно ближе.

— Как мне ее проучить, Драко? Может, пусть поблюет слизнями? Или превратить ее в червя?

— Замолчи, Панси!

— Что?

— За-мол-чи, Панси. Так яснее? — грубо, разжевав по слогам, ответил Малфой. Паркинсон опустила палочку, наблюдая, как плечи Гермионы продолжают содрогаться от слез.

— Да пошел ты, Малфой. Ты что, защищаешь эту падаль? Может, еще и трахнешь ее здесь?!