Обреченный на смерть

Однако найденная информация привела меня в замешательство. На недавних аукционах полотна Матисса оценивались от одного миллиона долларов до двенадцати. Я поискала в Интернете причину странного разброса цен и через час решила, что пора обратиться за помощью.

Я вспомнила о бывшей коллеге. Она, одна из немногих, продолжала поддерживать со мной отношения, несмотря на скандал и бойкот. Как-то она даже позвонила мне в Нью-Хэмпшир, чтобы узнать, как я устроилась.

— Шелли, — сказала я, услышав в трубке ее голос. — Это Джози.

— Боже мой, Джози, это ты! Как ты? Не могу поверить. У тебя все в порядке? Ты наконец-то решила вернуться? Мы так по тебе соскучились!

Я рассмеялась:

— Ты просто чудо, Шелли! Спасибо. Но я остаюсь в Нью-Хэмпшире. Ты обязательно должна сюда приехать и посмотреть, как я работаю.

— Ну конечно. А еще — как коровы гуляют по улицам.

— Не будь снобом. В Нью-Хэмпшире очень красиво.

— Когда надумаешь приехать, не забудь захватить фотографии.

Мы поболтали о переменах, произошедших в штате «Фриско», ее новой квартире, моей фирме, ее бойфренде, наших планах на отпуск и старых друзьях. Наконец я объяснила, почему ей звоню.

Мгновенно переключившись на деловой тон, она стала настойчиво спрашивать, какую именно картину я пытаюсь оценить. Я старательно уклонялась от прямого ответа. Поняв, что меня не пробьешь, она назвала имя лондонского антиквара, который, по ее словам, был ведущим экспертом в данной области.

Повесив трубку, я удивилась накатившей на меня ностальгии. Я опустила голову и стала ждать, когда пройдет это ощущение утраты. «Прекрати комплексовать, — внушала я себе, — двигайся дальше, не думай об этом». Я встала и помахала руками, чтобы не дать унынию утянуть меня на дно отчаяния. Я напомнила себе, что начала новую жизнь и что вполне ею довольна. Взглянув на часы, я убедилась, что звонить в Лондон поздно, зато самое время позвонить миссис Кэбот. Набрав номер «Шератона», я попросила соединить меня с нею. Ее голос звучал устало.

— Мы уже намного продвинулись с оценкой, — сказала я.

— Благодарю вас, Джози, — ответила она и после короткой паузы добавила: — Энди больше не досаждает вам?

— Раз об этом зашла речь… — начала я, испытывая отвращение к тому, что вынуждена рассказывать матери о предательстве дочери. — Кажется, Энди наняла мистера Трюдо, чтобы тот ей помог.

— Помог в чем?

Я устало облокотилась о стол.

— По его словам, она собирается опротестовать волю вашего отца.

Тишина, последовавшая за моим известием, так затянулась, что я испугалась, уж не онемела ли миссис Кэбот от неожиданности.

— Благодарю за сообщение, — наконец заговорила она.

— Мне очень жаль, — ответила я, не зная, что еще можно сказать в подобной ситуации.

— Завтра утром я уезжаю, как и запланировала. Вы мне позвоните через день или два, чтобы рассказать, как продвигаются дела?

— Обязательно.

— Мои указания остаются прежними. Я позвоню шефу Альваресу перед отъездом. Энди не имеет права заходить в дом моего отца или каким-либо образом вмешиваться в вашу работу. Всего вам доброго.

А лучше — мартини, подумала я, повесив трубку. Я выключила компьютер и спустилась к Гретчен.

Там меня ждал сюрприз в лице Роя, без вести пропавшего в субботу. Поставщик переминался с ноги на ногу возле стола Гретчен, пока Саша просматривала содержимое его трех картонных коробок. Фред сидел за компьютером.

Одежда Роя была перепачкана грязью, речь бурлила как недавний дождь.

— Он сказал, что много мне заплатит. А я ему ответил, что я старик, но не дурак. Я сказал ему, что он может вешать лапшу на уши простакам, а не мне. Я дважды его предупредил: «Нет денег — нет книг». Я не какой-нибудь лох.

— Привет, Рой, — сказала я. — Что случилось?

— Если вы хотите иметь эти книги, платите наличными.

— Конечно. Так же, как и всегда.

— Ага, Барни сказал мне то же самое, но отказался дать зелененькие. Нашел дурака!

Саша стопками выкладывала книги на стол, все они были в кожаных переплетах. Я заприметила тисненные золотом томики Шекспира, два словаря Джонсона из ранних переизданий, медицинский справочник начала девятнадцатого века. Я встретилась с Сашей глазами, в ее взгляде горело откровенное вожделение.

Как правило, книгу в кожаном переплете покупают или для украшения дома, или для пополнения коллекции, или для вложения капитала. Первого покупателя интересует вид корешка, второго — состояние обложки и страниц, третьего — котировка на рынке. «Корешки» мы продавали оптом, спрос на них был постоянным, а выручка — мизерной по сравнению с тем, что приносили раритеты, расходившиеся медленно.

— Сколько? — спросил Рой, попеременно глядя на меня и на Сашу. — Сколько вы мне заплатите? Сколько?

— Мне нужно повнимательнее на них взглянуть, — ответила Саша.

— Мне некогда. Я не могу задерживаться. Вы хотите их получить?

— Конечно, — заявила Саша.

Любому поставщику мы предлагали минимум пять долларов за редкую книгу в кожаном переплете в хорошем состоянии. Книги, принесенные Роем, выглядели неплохо. Я подошла к Саше и прошептала:

— Предложи ему восемь долларов и подними цену до десяти.