Обреченный на жизнь

Вот Витя со своей девушкой на их семейном диване. Приводил подругу на ужин, знакомиться с родителями. Такие милые. Юные и красивые оба. Сын ласково приобнял белокурую кудрявую девочку, застенчиво глядящую в камеру.

Вот их семейная прогулка в парке почти перед самым роддомом. Чудесный выдался день. Летняя жара, пестрая мозаичная тень от кроны дерева, под которым они сидели, и клубничное мороженое на палочке. Витя выбирал.

Как же она по нему соскучилась!

Юля вытерла со щек дорожки слез, глубоко вдохнула и набрала номер сына.

- Мамуля, привет! - голос сына был наполнен нежностью и радостью. - Как здорово, что ты позвонила!

- Родной мой, здравствуй.

- Как ты мам? Папа сказал, что тебе плохо, и просил не звонить пока.

- Уже лучше, милый.

- Мам, папа мне все рассказал. Мне так жаль, мамочка!

Юля слышала в голосе. Сын сдерживается, чтоб не плакать. Он ждал братика, мечтал о том, как будет водить его на прогулки или играть с ним дома. С такой гордостью он сообщал друзьям о скором появлении братика. А теперь Витя уверен, что брат умер в родах. Ведь папа так сказал, а папино слово априори истинное и сомнениям подвергаться не может.

- Мне тоже жаль… - Юля не удержала всхлип.

- Мамочка, ты не плачь! Ты ни в чем не виновата! Ты поправляйся скорей и возвращайся к нам. Мы так тебя ждем! Все пойдет как прежде. Будем с тобой как и раньше гулять в парке и смотреть фильмы по вечерам. Ты только держись! А за могилкой братика вместе ухаживать будем. Посадим там цветы и будем приходить туда, когда соскучимся по нему.

Разговор с сыном вымотал душу окончательно. Мыслей в голове уже не осталось. Все засосало в черную дыру отчаяния. «Все пойдет как прежде». Интересно, понимает ли Витя, что как прежде уже не может быть. Наверное, понимает. Он сказал так, надеясь как-то приободрить мать. Как объяснить ему, что могилы нет и приходить некуда? Витя не заслуживает такого удара.

На следующее утро во время обхода Юле объявили, что сегодня ее готовы будут выписать. Осталось только подождать два-три часа, пока не подготовят все необходимые документы.

Юля вернулась в палату и тут же набрала номер Саши. Длинные гудки предположительно сообщали, что хозяин телефона, вероятно, еще спит. Когда третья попытка связаться с мужем не увенчалась успехом, Юля послала ему сообщение. «Нас выписывают. Подъезжай через два часа.»

В ответ пришло пустое сообщение.

Выписные документы на ребенка принесли первыми. Врач — та самая Марина Витальевна подробно рассказывала, куда надлежит обратиться, какие процедуры следует сделать. От обилия информации было кружилась голова. Все слова не откладывались в памяти, а смешивались в какую-то разваренную кашу. Клейкую и вязкую, словно клейстер. Пойти, сделать, вылечить, встать на очередь, оформить, купить… Много-много клейстера.

Юля смотрела сквозь фигуру врача в белом халате, силясь собрать свое сознание воедино.

- Что с Вами, Морозова? Вам плохо?

Юля молча покачала головой. Врач понимающе грустно покивала в ответ.

- Как Ваш муж? Он не передумал?

Юля опустила взгляд. Губы предательски дрожали. Руки комкали край роддомовского халатика.

Врач медленно подошла ближе. Глухо стукнули несколько раз по линолеуму каблучки Марины Витальевны. Ее белые остроносые туфельки остановились на расстоянии шага. Легкое шуршание бумаги и перед Юлей на пустую поверхность тумбочки лег чистый лист.

- Напишите отказ, Юля.

На белоснежный прямоугольник, рядом с которым тут же легла ручка Юля уставилась невидящими глазами.

- Так будет лучше для Вас. Куда Вы пойдете с таким ребенком одна? А так Вы сохраните хотя бы ту семью, которая у Вас уже есть, - Марина Витальевна пододвинула листок ближе и подала Юле ручку. - Берите же.

Негнущиеся Юлины пальцы еле удерживали гладкий корпус. Кончик ручки навис над листком, слегка подрагивая.

- Пишите: «Я, такая-то и такая-то»… Фамилию, имя и отчество пишите полностью….

Врач диктовала. Заполнялся нервным неровным почерком белый лист.

- Поставьте внизу прямо под текстом дату и роспись.

Марина Витальевна дождалась, пока кончик ручки выведет последний завиток росписи и вытянула листок из под Юлиных рук.

- Это правильный выбор. Никто не осудит Вас за него, - желтая папка Марины Витальевны проглотила листок словно лягушка комара, и врач направилась к двери. - Через несколько минут к Вам придут и заберут ребенка.

Закрылась за ней входная дверь и палата окунулась в тишину. Юля разжала пальцы. Держать в них ручку больше не было сил.

Все. Она это сделала. Написала. Ей не верилось. Это все происходит не с ней, не сейчас. Дурной сон. Кошмарный.

Юля все так же сидела на кровати рядом с тумбочкой, когда в палату вошла медсестра, молча покатившая кюветку с ее сыном к выходу.

Юля не смотрела. Не могла. Она уткнулась взглядом в нейтральный серо-синеватый узор линолеума под каменную крошку, стискивая зубы до боли в челюстях.

Все. У нее больше нет младшего сына...