Обреченный рыцарь

– И батюшка тоже стал говорить, мол, чем тебе не жених, а мне не зять? Умен, красив говорят, ростом велик, кудрями рус, лицом бел… Тьфу! – не выдержала Светлана. – Я тут ему и выдала. Дескать, человек, который мать родную в могилу свел, дядю убил прямо в тронном зале, лучшего друга прикончил, а сестру его соблазнил, она и утопилась, бедняжка, а двух других друзей к Арторию отправил, чтоб там им головы срубили, может, вам, батюшка, и хороший зять, но мне уж точно не жених! Да еще пьяница и сумасшедший! Когда ярлы на тинг собрались его судить, да стали спрашивать, зачем он такое непотребство в Данском королевстве учинил, он и заявляет им: явился-де ко мне призрак отца моего с плачем да слезами, да про злодейство, что над ним дядя мой учинил, поведал и просил отмстить. Призрак! – зло бросила она. – Ничего, даст бог, разберутся, что это за призрак и где он бродит! Батюшка было в крик, да я тоже не лыком шита. Сказала: воля ваша, отец мой и государь, только пойду я за того, кто руку мою по обычаю в состязании честном добудет! Так что волюшке моей девичьей пока что еще не угрожает ничего.

Чтобы отвлечь подругу от грустных дум, Орландина спросила:

– А какие новости из стран зарубежных приходят к вам?

– Слава… Иисусу, ничего нового не слыхивала, все мирно-тихо. Птолемей вот ваш сильно хворает, сказывают, не жилец будто бы. А так никто не воюет и не собирается. И слава Всевышнему, говорю, потому как только войны с соседями нам для полного счастья и не хватало. Своя-то уже почитай с год идет. Правда… – она нахмурилась, – в Саклабии вроде царь Артаферн чего-то затевает. Из северных единорогов мохнатых кавалерию создать задумал. В полуночных краях у дикарей-самоедов их скупает. Но только то дело нескорое, да выйдет ли чего?

Амазонка подумала, что тревожиться из-за таких вестей особых причин нет. Не раз в Империи пробовали приспособить к военному носорогов. Правда, не рыжих северных, а голокожих африканских, и ничего доброго не выходило. Создания эти мало что глупые и полуслепые, так еще, придя в ярость, не слушаются команд и скорее потопчут своих, чем врагов.

Тут в дверь постучали, и прислужница, застыв в поклоне, доложилась:

– Пресветлая княжна, не извольте гневаться, но тут стряслась беда…

И хоть в голосе ее была тревога, но испуг на лице был явно деланым.

– Что у вас такое?! – рявкнула Светлана. – Офигениус очередную епитимью на вас, охальницы, наложил – год с мужиками не спать?!

– Владыка… пропал! – то ли всхлипнула, то ли хихикнула девка.

Княжна нахмурилась.

– Как пропал?

– Сгинул!! И не ходил никуда, и не выезжал, а нет его нигде… С утра уже его никто не видел. Утром Лют пришел доклад делать, ан преосвященного и нет… И пятна кровавые на полу… Князь-батюшка велел закрыть все городские ворота и розыск учинить.

Орландина инстинктивно потянулась к оружию, не сразу вспомнив, что голая.

Принцесса медленно повернулась к ней.

– Это навьи… – прошептала. – Таки добрались. Я знала… я чувствовала… Динка, ты нам поможешь?

Глаза девушки горели воинственным пламенем.

– Так, – твердо произнесла амазонка. – Скорее одевайся… И не пугайся, ничего страшного пока не случилось.

«Святой Симаргл и все боги! – горестно вздохнула она про себя. – Кажется, опять я вляпалась… в историю! И что б Стиру и в самом деле вовремя меня было не обрюхатить?!»

ТРЕВОЖНЫЕ ЗНАМЕНИЯ

Римская Империя, Мемфис, комплекс храма Баст

«Что мы знаем о времени до Потопа?

Великие Льды, растаявшие за двенадцать тысяч лет до наших времен, уничтожили не только города древних, не только бесчисленное множество племен и царств…

Они стерли с лика Геба и последние остатки древних кошмаров, фантомы которых и поныне спят в глубинах нашей родовой памяти.

Не стоит думать, что ужасы, тень которых возвращается к нам в жутких снах, заставляя просыпаться с криком, никогда не существовали. Они имели плоть и кровь, и их рев разносился в первобытных чащах. В первобытных лесах жили существа куда страшнее саблезубых тигров-махайродов и жутких гишу.

Еще наши предки времен великих фараонов, пускаясь в путь в глубины Африки, в болотистых низинах, в сумраке темных джунглей встречали последних из них. То были тени теней. Тени без названия, без имени, которое способен произнести человеческий язык. Те, древние твари, рожденные далекими эпохами, помнившие свет холодных звезд, безжалостные и жестокие…»

Вздохнув, Мерихнум отложила ветхий свиток «Комментариев Агафокла Карибского к Пророчествам Абул-Хасра».

В комнате было тихо и прохладно, несмотря на палящую жару. Шелковые драпировки стен, скамьи из дорогого дерева, черная доска, покрытая священными иероглифами, позолоченная статуя богини-кошки Баст с серебряными курильницами перед ней…