Обреченный. Трое из Утренней Звезды

Очнулся он уже во дворе, под ярким солнцем. Его волокли под руки двое дюжих закованных в доспехи стражников. Куда?.. Этого Кэйлин, конечно, знать не мог. Однако догадывался, что ничего хорошего ему не светит. Тут уж не плетьми пахнет, а самой настоящей виселицей! И стал Кэйлин брыкаться, извиваться в руках стражников, орать, как мог связно, о случившемся чудовищном недоразумении – даже не надеясь, что его выслушают, разберутся и отпустят, а просто, чтобы хоть что-то делать.

Стражники хранили молчание, держали крепко, шагали мерно. Да и народ, суетящийся во дворе, понятное дело, тоже не спешил вступаться – раз графская стража кого-то куда-то тащит, значит, так распорядился его сиятельство, а уж перечить воле его сиятельства будет только безумный.

И замаячил впереди зарешеченный вход в темный подвал.

И вдруг Кэйлин, уже охрипший и почти обессилевший, углядел в толпе спешащих по своим делам оби-тателей замка знакомое лицо. И лицо это, серенькое и тусклое, вдруг волшебной вспышкой озарило его затуманенный мозг. И сразу, прорвав застойную плотину похмельного забытья, хлынул в ошалевшее сознание поток воспоминаний.

…Вот он, Кэйлин, благопристойно-трезвый, трясется на облучке собственной повозки по Восточной Торговой дороге. А впереди тонко чернеют, все приближаясь, шпили замка Утренняя Звезда, а позади, в крытой кабинке повозки, скучно молчит вот этот вот самый серый господин…

…Вот уж вокруг веселые огни Предместья, вот уж и сплавлен прибывший по месту назначения серый господин, а сам Кэйлин, освободившийся, получивший плату за свои услуги, изрядно приободрившийся по этому поводу, направляется со своим новым знакомым в ближайший кабак…

Ну, а в кабаке известно что – пиво, самогон, бардамар. И кости. Случайный знакомец куда-то сгинул, завертелся вокруг Кэйлина калейдоскоп рож, среди которых, между прочим, чаще других мелькала рябая физиономия… Красавчика Татума! Так вот, оказывается, кто он такой, этот рябой, это он, оказывается, Красавчик Татум и есть! Это ему и надо было передать злосчастную корзину с бараньими головами… А он, Кэйлин, одуревший с перепоя, все позабывший, потащился за каким-то чертом в замковые покои…

В общем, все вспомнил бедолага Кэйлин. И как проиграл в кости сначала имеющуюся наличность, потом свою лошаденку, потом и саму повозку. Как отыграл и то, и другое, и третье – и снова проиграл. И опять отыграл все обратно, да еще порядочную сумму в придачу… Крутила перед ним удача хвостом, как голодная псина – то взмывал Кэйлин на гребне барыша, то низвергался в пучину проигрыша. А кончилось все так, как и всегда кончалось. Кэйлин проигрался в дым. Тогда вынырнул откуда-то из кутежного чада рябой Татум, икающий, пошатывающийся и благодушный (еще бы ему не быть благодушным, повозку-то именно он выиграл!) – и похлопал полумертвого от расстройства и выпитого Кэйлина по вялому плечу:

– Да не хнычь, братан! Сегодня убыло, завтра прибудет. Жизнь, она, падла, такая… А хочешь, я тебе работенку подкину? Завтра-то… то бишь, уже сегодня праздник в замке большой будет. Слыхал, небось – его сиятельство в права владения Утренней Звездой вступает? Вот и… того… Я, знаешь, в замке по хозяйству прислуживаю. Могу тебя в свои помощники взять. Жалованье приличное, столование дармовое; правда, и поработать придется, его сиятельство бездельников не любит… К тому ж в праздничные дни всегда поживиться можно чем-нибудь. Ну как? Договорились?

– Догово… ри-ри… ли-ли!.. Ага!.. – всполошился Кэйлин, воспрянув духом – насколько это позволяло его состояние.

Эх, знал бы он, чем все дело кончится, бежал бы от Красавчика Татума, как от чумного!..

– Добрый господин! – взмолился Кэйлин, забившись снова в крепких руках стражников. – Добрый господин, вы меня помните?! Это я вас сюда привез! Добрый господин!

Этот… серый, в шляпе с птичьими перьями, остановился, прищурился на Кэйлина.

– Выручайте, добрый господин! – заверещал тот. – Мы ж с вами земляки!.. Наверное… Выручайте!

Он был, кстати, не один, серый господин. С ним были еще двое: один высокий, очень представительный, богато одетый, удивительно похожий на его сиятельство графа Альву, с которым Кэйлин имел несчастье сегодня познакомиться; а другой… какой-то неприметный, в темном плаще с глубоким капюшоном, скрывающим лицо… почему-то с длинным дорожным посохом в руке…

Представительный, отчего-то заинтересовавшись происходящим, тоже остановился и небрежно взмахнул рукой.

Стражники, явно обратившие внимание на схожесть представительного с графом, тотчас замерли как вкопанные. Правда, Кэйлина из рук не выпустили.

– Помогите! – продолжал причитать Кэйлин. – Господа хорошие! Я вам… век буду благодарен! Я ведь ни в чем не виноват, ни за грош гибну! Я вам… в услужение пойду! Бесплатно служить буду до самой смерти, за кусок хлеба и глоток воды только! Клянусь! Спасите во имя Сестер-помощниц!..

– Бесплатно? – оживился серый господин в шляпе с перьями. – Бесплатный слуга?! Это очень экономно. Мастер Аксель? – обратился он к представительному.

Тот несколько секунд размышлял. И принял решение: