Читаем Обречённые на победу. Ч. 1 - Напарники поневоле полностью

   - Олли, не будем торопить события. Давайте лучше решим, что нам делать дальше. Ситуация такова, мы улизнули с Набианы и до тех пор, пока не проявим себя как-нибудь, нас будут считать наполовину покойниками. Наполовину потому, что папаша этой головы жутко недоверчивый тип и сейчас, скорее всего, не только рвёт и мечет, но ещё и пребывает в страхе. Ему хорошо известно, что как только славийский космофлот получит координаты миров Митрополии, тотчас начнётся термоядерная бомбардировка планет из космоса. О мощи славийских тяжелых ракет с боеголовками калибром в одну гигатонну он не только наслышан, но и извещён о том, какой ущерб они причиняют планетам. Ну, а помимо этих дальнобойных ракет есть ещё и тяжелый славийский космический спецназ. Поэтому он не станет с одной стороны бросать свой космофлот в наступление, а с другой прикажет сделать всё, лишь бы мы не смогли подобраться ни к одному ментосканеру. Нам же, в свою очередь, нельзя обращаться с такой просьбой ни к одному из наших союзников, так как мы не знаем всех деталей заговора. Признаюсь честно, Олли, без ментосканера мы не сможем получить информацию как из этой головы, так и из другой, принадлежащей Жестяному Глазу. При этом старина, если Тиурмин является для нас с Пираньей всего лишь военнопленным, на которого, не будь он перцем, распространялось бы действие межзвёздной конвенции, то Жестяной Глаз это просто предатель, гнусная тварь, которую я не хочу видеть. В общем я спрашиваю у тебя, Олли, станешь ли ты возражать против того, чтобы мы вернули этому перцу тело.

   Принц Тиурмин глухо зарычал и зло крикнул:

   - Тебе мало тех унижений, которым ты меня подверг, Бешеный, так ты хочешь добавить мне новых?

   - Заткнись, Тиур! - Яростно рявкнула Пиранья - Не было никаких унижений, грязное животное! Всё то, что ты вспоминаешь, всего лишь хитроумный славийский трюк. Да, Бешеный избил тебя, твоих генералов и Жестяного Глаза, как собак и потом добрых полчаса причинял вам боль куда более изощрёнными способами, но ничего из того, что потом было показано тебе Яшкой, и близко не было. Он всё это ловко нарисовал и показал вам, слабакам, а чтобы всё это показалось вам правдой, накачал вас гипнонаркотиком. Славийцы не перцы, они благородные воины. Зато твои сатрапы ежедневно насиловали меня в течение месяца, после чего твой любимчик, граф шен-Румон, два месяца подвергал меня жесточайшим пыткам и тоже применял химию и всяческую наркоту, но так и не смог меня сломить. Ты тоже хорош, ублюдок, нацепив на меня рабский ошейник повиновения, регулярно подливал мне во все напитки наркоту, подавляющую волю, чтобы трахать меня и хотя не избивал меня, это была самая страшная пытка. Вот за это ты и поплатился. Для вас, перцев-аристократов, самым страшным наказанием является клонирование тела с последующим помещением в него вашего мозга. Поэтому ты и завопил, как резаный, Тиур, но ты не знаешь главного, трусливый ублюдок, славийцы не занимаются такой хернёй! Капитан Новиков, к твоему сведению, целитель высшего уровня и он может вырастить твою тушку даже в ванне, без всяких робохирургов и прочей медицинской фигни. Когда-то я поставила себе биоимплантанты модели "Русский медведь", но их устанавливали какие-то козлы, а не специалисты экстра-класса, как они себя называли. Ваши хвалёные робохирурги, которые я и сама когда-то считала верхом технического прогресса, ковыряясь в моём теле, пытались их испортить, но ничего не смогли с ними поделать, ведь это были имплантанты славийского изготовления. Твои хвалёные медики, Тиурмин, эти педрилы с накрашенными губами, похвалялись, что довели моё тело до полного совершенства. Как бы не так, Алексею пришлось несколько суток работать со мной, чтобы полностью исцелить, мне ведь досталось от перцев по полной программе. Когда-то ты восхищался моим телом, Тиур, называл его божественно красивым, но оно у меня не было таким. Сейчас я покажу тебе, какой стала благодаря тому целителю, которого вы прозвали Бешеным Псом и ты увидишь, сколь велика разница.

   Не на шутку разошедшаяся Мириам вскочила со стула и быстро разделась. Правда, Алексея хоть немного успокоило то, что на девушке были надеты кружевной бюстгальтер и трусики, но ему всё равно не понравилось, что та слишком уж долго крутилась перед принцем Тиурмином, глядевшим на неё вытаращив глаза и он рыкнул:

   - Хватит, Пиранья, тут тебе не стриптиз-клуб, а боевая единица военного космофлота Земли, а ты майор военной контрразведки, а не какая-то там дешевая шлюха, чтобы заголяться перед перцем.

   Майор Блейк насмешливо фыркнула, так как прочитала в сознании напарника больше, чем тот сказал, и стала не спеша одеваться. У Старого Олли глаза тоже округлились от удивления и набианский торгаш, похлопав в ладоши, восхищённо воскликнул:

   - Браво, Сильвия! Тебе нужно не в контрразведке работать, а сниматься в кино. Ты мигом озолотишься.

   Пиранья рявкнула и на него:

Перейти на страницу:

Все книги серии Русский путь

Л. Н. Толстой и Русская Церковь
Л. Н. Толстой и Русская Церковь

Настоящая статья была написана по просьбе г. редактора журнала "Revue contemporaine" — для ознакомления с вопросом о Толстом и Русской Церкви западноевропейских читателей. К такому уху и уму она и приноровлена — подробностями своими, тоном своим, мелочами. Но тезисы, в ней высказанные, суть в точности мои тезисы. Русская Церковь в 900-летнем стоянии своем (как, впрочем, и все почти историческое) поистине приводит в смятение дух: около древнего здания ходишь и проклинаешь, ходишь и смеешься, ходишь и восхищаешься, ходишь и восторгаешься. И недаром — о недаром — Бог послал Риму Катилину и Катона, Гракхов и Кесаря… Всякая история непостижима: причина бесконечной свободы в ней — и плакать, и смеяться. И как основательно одно, основательно и другое… Но все же с осторожностью…Или, может быть, даже без осторожности?И это — может быть. История не только бесконечна, но и неуловима.Статья была переведена на французский язык редакциею журнала; русский ее оригинал печатается теперь впервые.В. Р.С.-Петербург, 25 сентября 1911 г.

Василий Васильевич Розанов

Публицистика / Документальное
В. В. Маяковский. Облако в штанах. Тетраптих
В. В. Маяковский. Облако в штанах. Тетраптих

Родился в Москве в семье управляющего Старо-Екатерининской больницей.Стихи Большаков начал писать рано, с 14-ти или 15-летнего возраста. Примерно в это же время познакомился с Р'. Брюсовым. Еще гимназистом выпустил свою первую книгу — СЃР±орник стихов и РїСЂРѕР·С‹ «Мозаика» (1911), в которой явственно чувствовалось влияние К. Бальмонта.Р' 1913В г., окончив 7-СЋ московскую гимназию, Большаков поступил на юридический факультет Московского университета, и уже не позже сентября этого же года им была издана небольшая поэма В«Le futurВ» (с иллюстрациями М. Ларионова и Н. Гончаровой), которая была конфискована. Р' издательстве «Мезонин поэзии» в этом же году был напечатан и стихотворный СЃР±орник поэта «Сердце в перчатке» (название книги автор заимствовал у французского поэта Р–. Лафорга).Постепенно Большаков, разрывавшийся между эгофутуризмом и кубофутуризмом, выбрал последнее и в 1913–1916В гг. он регулярно печатается в различных кубофутуристических альманахах — «Дохлая луна», «Весеннее контрагентство муз», «Московские мастера», а также в изданиях «Центрифуги» («Пета», «Второй СЃР±орник Центрифуги»). Большаков стал заметной фигурой русского футуризма. Р' 1916В г. вышло сразу два СЃР±РѕСЂРЅРёРєР° поэта «Поэма событий» и «Солнце на излете».Но к этому времени Большаков уже несколько отдалился РѕС' литературной деятельности. Еще в 1915В г. он бросил университет и поступил в Николаевское кавалерийское училище. После его окончания корнет Большаков оказался в действующей армии. Р'Рѕ время военной службы, длившейся семь лет, РїРѕСЌС' все же иногда печатал СЃРІРѕРё произведения в некоторых газетах и поэтических сборниках.Демобилизовался Большаков в 1922В г. уже из Красной армии.По словам самого Большакова, он«…расставшись с литературой поэтом, возвращался к ней прозаиком… довольно тяжким и не слишком интересным путем — через работу в газете…». До своего ареста в сентябре 1936В г. Большаков издал романы «Бегство пленных, или Р

Константин Аристархович Большаков

Критика

Похожие книги