Обречённый на одиночество. Том 1

Извините за столь многословное вступление к ответу на ваш вопрос. Тут односложными фразами никак не отделаешься – уж очень тема важная!

Что делать? С чего начать?

Отвечаю, как мыслю своим скудным умом.

Нам, прежде всего, необходимо основательно изучить свою историю – и древнюю, и новейшую. Если удастся найти в республике молодых, талантливых ребят, имеющих склонность к научной работе и интеллектуальный потенциал, я смогу профинансировать их дальнейшую учебу в любой стране, готов оплатить их исследовательскую работу по той тематике, о которой только что говорил, найду способ добиться для них доступа в крупнейшие архивы мира. Если бы такие люди порылись в запасниках архивов и библиотек Европы и Востока, Москвы и Петербурга, а также столиц Закавказья, многое для нас прояснилось бы. Я бы хотел, чтобы мы немедленно занялись поиском таких людей среди нашей молодежи… – Дареш повернулся к Хамиду и добавил: – А воевать мы будем, Хамид, и враги не увидят наши спины. И с наседающей сворой псов справимся, и псаря к ответу призовем! Даже не думай сомневаться в этом!

Сказав это, Дареш сел на свое место.

– Обязательно! И да поможет нам Бог! – улыбнулся в ответ Хамид. Было видно, что он горд за товарища.

Нажмуддин продолжал вести собрание.

– Спасибо тебе, Дареш. Думаю, все мы извлекли немало полезного из твоих слов. Мы с Божьей помощью найдем талантливых молодых людей, их достаточно среди нашей молодежи. Попросим кого-нибудь из нашей профессуры подобрать таких и из числа студентов. С этим, должно быть, управимся быстро. Я завтра же переговорю кое с кем по этому поводу… А теперь, до того, как мы разъедемся, прошу вас высказаться по поводу предложения Жандара.

– Пусть он сам сначала выскажет свои соображения, – произнес Хамид. – У него в таких делах опыта больше, чем у всех у нас вместе взятых.

– Ну что ж, Жандар, – улыбнулся Нажмуддин. – Как говорили в советские времена, инициатива наказуема. Ты разбираешься в военных делах, пять лет прослужил в советской армии. Тебе лучше знать, что нам следует предпринять… Мы слушаем тебя.

Отложив оружие в сторону, Жандар прошел вперед и стал рядом с Нажмуддином.

– Значит, войны не избежать… Выкладки Дареша развеяли последние остатки надежды на лучшее… Говорить о том, что власти наши и народ готовы к войне, не приходится. Нет, не готовы! Ни власть, ни народ. Есть, конечно, и какая-то там оппозиция, которая собралась в Притеречье. Но и им, по большому счету, нет никакого дела ни до народа, ни до этой земли. Их поступки ясно показывают это. Свора, состоящая из обиженного на новые власти ворья и продавшихся Кремлю предателей. Бывшие чиновники, которые не могут смириться с тем, что их скинули с шеи народа, и мечтающие забраться туда вновь, да немногочисленные их прислужники, купленные ими задешево.

– Ты чересчур категоричен, Жандар, – встал один из присутствующих. – Я из того самого Притеречья. Не раз встречался с представителями оппозиции, о которой ты говоришь. Конечно, я не стану утверждать, что там собрались одни лишь ангелы. Естественно, нет. Но есть среди них и честные люди, искренне болеющие и за народ, и за эту землю. На них ведь тоже оказывается колоссальное давление извне. Вот и не получается сделать что-то путное. Да и народ за ними не идет…

– Народ, дорогой Овтарха, надо либо купить, либо обмануть, лишь тогда он за кем-то идет, – вставил слово Элаха, внимательно следивший за ходом дискуссии. – Окружению генерала удалось второе, терская же оппозиция не сделала даже это. Так хоть купила бы… на те деньги, что Россия им выделяла.

– Столько денег, чтобы на них можно было кого-нибудь купить, им не давали и никогда не дадут, – снова включился в беседу Дареш. – Если бы оппозиция смогла свалить генерала, то с кем, позвольте вас спросить, России вести войну? А чтобы обмануть народ, нужна хотя бы видимость какой-то порядочности. Нет у нашей оппозиции и такого мизера. Да и те силы, на которые она опирается, тоже выдают ее с головой. И ничего абсолютно, кроме поддержания в республике хаоса и беззакония, они не сделали и делать не собирались, даже если каждый второй среди них, как говорится, святее папы римского. Они никак не могут влиять на ситуацию, поэтому рассчитывать на них народу не стоит. Как только начнется стрельба, одни из них примкнут к российским войскам, другие сбегут вглубь той же России, остальные вернутся домой и будут сидеть там до тех пор, пока хозяин, которому они служат, как верные псы, не призовет их снова к себе. Давайте оставим их в покое, эти люди – не народ и не нация. Они ничуть не лучше тех, против кого как бы выступают. И для народа было бы совсем неплохо, если бы и те и другие были уже под землей. Как говорится, хорошему – хорошая могила, плохому – плохая…

Жандар спокойно дослушал Дареша и продолжил: