Обречённый рейх и Россия. Мифы и факты

Власти декларировали: наведем должный порядок и обеспечим перелом и подъем благосостояния населения. До сих пор поднимаются в облака антиутопий три славянских государства — Белоруссия, Россия и Украина. А люди ждут реальных перемен и хороших новостей. Чиновники хотят сделать патриотизм национальной идеей. На Украине пытались записать в патриоты махровый национализм, сваренный на бульоне бандеровщины. Порошенко потерпел фиаско. Пропали факельные шествия. Юго-Восточные области смотрят в сторону России. Батька Лукашенко в Белоруссии капризничает — без России жизнь не получается. У Путина рейтинг покатился вниз. Страны ждут перемен и побед на фронтах с пандемией. Полыхнул мировой кризис в экономике.

В современных условиях эти страны пока не в состоянии стать обществами социальной справедливости. Но люди всегда возлагали надежды на высшую власть — надежды никогда, как правило, не оправдывались.

Мы имеем прибыль, неся убытки. Выгадываем от потерь. Теоретически нас уже не должно быть, а мы еще существуем. Западнизация через глобализацию нас пока не съела. И вот самой глобализации приходит конец. Капитализм уперся в тупик. Вот тут бы Россия выиграла, если бы не сидела только на сырье, а развивала в Отечестве промышленное производство, но она имитировала его. Ведь были получены огромные деньги за высокие цены на нефть и газ. Где они? Куда их дело правительство Медведева? Результат — заявление нового премьера, что Россия — нищая страна! Президент говорит мягче — о бедности России. Как же такое могло случиться?! Реальная власть находится у небольшой кучки людей. Чиновники, вам не стыдно и не страшно слышать такое признание? Россияне из глубинок ощущают на себе эту самую бедность давно…

Да, до сих пор 25 миллионов русских за пределами Отчизны и 20 миллионов обретается на уровне ниже прожиточного минимума. Не получилось у нас такого рывка, как сделали Сталин и Рузвельт в 1930-е годы. Первый провел глубокую индустриализацию страны, а второй вывел государство из такой же глубокой экономической депрессии. В мире появились две страны, которые могли бы соревноваться друг с другом — СССР и США. Но англосаксы боялись в первую очередь «пролетариата», который мог «соединиться» в борьбе за свои права.

Испугались Советской России всякого рода милитаристы, рантье, олигархи, банкиры и прочий люд, мечтающий не работать, но получать при этом хорошую прибыль, не прилагая особых усилий, живущих на нетрудовые доходы. Суть их — в виде ссудного процента, дивиденда — ренты, которую они регулярно получают от использования находящихся в их собственности земли или недвижимости.

Заразили они этой болезнью и разломанную девяностыми годами, привыкшую к коллективности, общине, трудолюбию молчаливую Россию.

Народ не очень разбирался в политических нюансах и ждал от власти и от реформ только одного — повышения материального благосостояния. А идеологические штампы — свобода, демократия и гласность — ему была до лампочки. Его загипнотизировали обещаниями в красивой упаковке. Ему нужно было главное — рабочие места и достойная зарплата. Ни того, ни другого за четверть века на постсоветском пространстве не создано. Не нашлось пастыря ни в одной стране «ближнего зарубежья», чтобы он смог разобраться в преимуществах капиталистического пути развития, который, как показывает сегодняшняя практика, потерял вожжи экономики.

Но либералы простым гражданам, оставшимся без рабочих мест, пели из года в год на все голоса песню на слова француза Поля Мизраки: «Все хорошо, прекрасная маркиза, дела идут и жизнь легка…» У них дела шли хорошо, особенно у олигархов и вороватой части чиновничества. И жизнь у них была легка. А вот тружеников, налогоплательщиков, ставших наемными работниками у хозяев, она не радовала.

Для Запада первостепенной задачей было разломать Великую страну. Новый план англосаксов не назывался «Барбаросса», но под вереницей других названий он являлся именно таковым. Для этого они организовали Третью мировую войну — холодную, но жаркую по последствиям их ослушникам, в роли которых оказались россияне. Она не дала свершиться планам, задуманным Сталиным. А в них было «громадье», если бы они реализовались. При Хрущеве критиканство дел предшественника обрело облыжный характер. Разве мог человек, слабо разбирающийся в экономике, создать громадную и быстро произведенную индустриализацию, а затем стремительное послевоенное восстановление народного хозяйства?! Конечно же, НЕТ! Он просто набрал соратников по уму — без всякого кумовства, близости к телу и фаворитизму.

Грандиозным планам после его кончины пришел конец. При Хрущеве партийные чиновники наломали дров, опошляя уже мертвого Сталина, создав мир хаоса, энтропии — меры беспорядка, мелких страстей и эгоистических побуждений. Вот этот хрущевский мир:

— уничтожили океанский флот и корабли, начиная с находившихся в стадии готовности чертежей и заканчивая почти готовыми экземплярами;

— отказались от сталинского завещания по разработке теории общественного развития;