Обречённый рейх и Россия. Мифы и факты

«Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки».

Скажите, после сообщений наших агентов в Германии «Старшины» и «Корсиканца», резидентов Шандора Радо и Рихарда Зорге, записки наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова и, наконец, докладов перебежчиков о разных сроках нападения как должен был реагировать хозяин Кремля? Не всегда полностью доверять одной разведке! Бытует мнение, что у Сталина накануне войны имелась чуть ли не копия плана «Барбаросса».

«Позволю со всей ответственностью заявить, — скажет Г.К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления», — что это чистый вымысел. Никакими подобными данными, насколько мне известно, ни Советское правительство, ни нарком обороны, ни Генеральный штаб не располагал».

Имели место такие полководческие версии:

— немец начнет войну с ультиматума;

— гитлеровцы будут использовать окопную стратегию, как в Первую мировую войну;

— наступление начнется после массированной артиллерийской подготовки.

Правда, генералы в отличие от Гитлера считали, что чистка Сталиным военного руководства ослабила армию.

Быстрый разгром Франции удивил наших военных стратегов, однако на изюминку скоротечного взлома фронта они не обратили особого внимания. Танки Гудериана и других броневых генералов решили судьбу Третьей республики. Париж пал, предательский режим Виши начал «править» страной под присмотром нацистов.

* * *

Накануне непосредственного нападения фашистской Германии в Кремле в кабинете вождя собрался военно-политический ареопаг. От военных были нарком обороны С.К. Тимошенко, начальник Генштаба Г.К. Жуков и его первый заместитель Н.Ф. Ватутин. Уставший, с побледневшим лицом Сталин неожиданно спросил у Жукова:

— Сколько дивизий у нас расположено в Прибалтийском, Западном, Киевском и Одесском военных округах?

— Всего в составе четырех западных приграничных военных округов к 1 июля будет 149 дивизий и 1 отдельная стрелковая бригада, — ответил начальник Генштаба, не отворачиваясь на карту, а глядя прямо в глаза Сталину.

— Ну вот, разве этого мало? Немцы, по нашим данным, не имеют такого количества войск, — заметил вождь. Его взгляд упал на Тимошенко, но Жуков решил развить дальше разговор о количественной стороне противостоящих соединений…

— Товарищ Сталин, дело в том, что по разведданным немецкие дивизии укомплектованы и вооружены по штатам военного времени. В их составе имеется от 14 до 16 тысяч человек. Наши же соединения даже 8-тысячного состава практически в два раза слабее немецких.

— Не во всем можно верить разведке, — как-то хмуро и даже несколько раздраженно ответил хозяин кабинета. Это был конек его упреков в адрес руководителей своих разведок и в целом добывающих органов. Он вообще предпочитал руководить спецслужбами сам.

В этом были свои плюсы. Исполнители подчинялись воле «хозяина». Ему не нужно было беспокоиться, что кто-то будет действовать по своему усмотрению. А еще каждый вызываемый на доклад руководитель разведки понимал, что к Сталину из разных источников стекается обилие информации и он знает больше, чем он. Некоторые, как уже упоминаемый выше генерал Голиков, откровенно подыгрывали «всезнающему» вождю, стараясь уловить настроение и ход мысли. Руководителя ИНО (стратегическая разведка) Павла Фитина он просто игнорировал. Ветераны разведок утверждали в своих воспоминаниях, что Голиков и Фитин не ходили на доклад к Сталину в одиночку. Фитина постоянно сопровождал первый заместитель наркома НКВД Меркулов, а Голикова — его заместитель Мильштейн.

Берия не вмешивался в «одиночные выстрелы» — он стоял выше, находился как бы «над схваткой», представляя главенствующее мнение Стратегической разведки.

* * *

Вечером 21 июня Жукову позвонил начштаба Киевского особого военного округа (КОВО) генерал-лейтенант М.А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам 90-го пограничного отряда (ПО) явился перебежчик — немецкий фельдфебель 222-го полка 75-й пехотной дивизии Альфред Лисков. Он, переплыв ночью Буг и представившись антифашистом, сообщил, что на рассвете 22 июня немецкая армия перейдет в наступление.

Кстати, Лисков как интернационалист, вступит в ряды Коминтерна, а потом РККА. По одной из версий, он арестовывался НКВД как антисемит с подачи Димитрова, но был реабилитирован. По другой — он сразу же был призван в Красную армию и погиб в 1942 году в горячих боях с фашистами под Ростовом-на-Дону.