Обрекаю на смерть

— А папочка придет? Не хочу, чтобы папочка приходил.

— Папочка не... — Голос миссис Хатчинсон сорвался. — Вот и конец сказки.

— Расскажи еще что-нибудь.

— У нас нет времени. — Она ссадила ребенка с колен. — Беги в гостиную и поиграй.

— Я хочу пойти в оранжерею. — Марта подбежала к внутренней двери, которая вела из дома в оранжерею, и затрясла дверной ручкой.

— Нет! Не ходи туда! Вернись!

Напуганная тоном женщины, Марта неохотно вернулась.

— Что случилось? — спросил я, хотя мне показалось, что я уже знаю. — Где все?

Миссис Хатчинсон указала на дверь, которую только что пыталась открыть Марта. За дверью слышался приглушенный гул голосов, словно гудел пчелиный рой. Миссис Хатчинсон тяжело поднялась и поманила меня. Чувствуя на себе неотрывный взгляд детских глаз, я подошел к ней вплотную. Она сказала:

— М-ра Холлмана з-а-с-т-р-е-л-и-л-и. Он м-е-р-т-в.

Чтобы ребенок не понял, миссис Хатчинсон произнесла слова по буквам.

— Не надо по буквам! Не хочу, чтобы по буквам!

В порыве обиды ребенок вихрем вклинился между нами и ударил пожилую женщину по бедру. Миссис Хатчинсон притянула девочку к себе. Марта застыла в неподвижности, уткнувшись лицом в цветастое платье и обняв крошечными белыми ручками могучие ноги няни.

Я оставил их и прошел через внутреннюю дверь. Неосвещенный коридор со стеллажами вдоль стен заканчивался рядом ступеней. Спотыкаясь в темноте, я спустился по ним и оказался перед второй дверью, которую открыл. Край двери мягко ударился о чьи-то ноги. Их владельцем оказался шериф Остервельт. Он недовольно фыркнул и обратился ко мне, держа руку на кобуре.

— А вы куда направились?

— Хочу пройти в оранжерею.

— Вас не приглашали. Это официальное расследование.

Я заглянул через его плечо в оранжерею. В центральном проходе, между рядами густо растущих орхидей, стояли Милдред, Зинни и Грантленд, сгрудившись вокруг тела, которое лежало лицом вверх. Лицо закрывал серый шелковый носовой платок, но я знал, чье это тело. Мохнатый ворс твидового костюма Джерри, полнота и беззащитность делали его похожим на мертвого плюшевого медвежонка.

Склонившаяся над ним Зинни, не успевшая переодеться, выглядела нелепо в своем белом нейлоновом пеньюаре с оборками. Без косметики лицо ее было почти столь же бесцветным, как и ее наряд. Милдред стояла рядом с ней, глядя вниз на земляной пол. Чуть поодаль, опершись на ящик с рассадой, стоял д-р Грантленд, сдержанный и настороженный.

Зинни обратилась к шерифу, не меняя застывшего выражения лица: — Пусть войдет, если хочет, Ости. Нам может понадобиться и его помощь.

Остервельт сделал так, как она сказала, и сделал это смиренно, с почтительной готовностью. Я вспомнил о том простом факте, что Зинни только что унаследовала холлмановское ранчо и ту власть, которую дает владение им. Грантленду, казалось, напоминания не требовались. Он придвинулся и зашептал что-то ей на ухо; в повороте его головы сквозило нечто собственническое.

Она бросила на него косой предупреждающий взгляд, от которого он осекся, и отодвинулась от него. Под влиянием порыва чувств — по крайней мере, с того места, где я стоял, это выглядело порывом — Зинни обняла Милдред и крепко прижалась к ней. Милдред хотела было оттолкнуть ее, но затем прильнула к Зинни и закрыла глаза. Дневной свет, проникавший сквозь выкрашенную в белый цвет стеклянную крышу, безжалостно падал на лица женщин, которых породнило горе.

Остервельт упустил этот эпизод, который занял секунду. Он возился с крышкой стального ящика, стоявшего на рабочем столе. Открыв ее, он вынул маленький револьвер.

— О'кей, значит, вы хотите помочь. Взгляните-ка на эту штуку.

Это был небольшой револьвер с коротким дулом, приблизительно 25-го калибра, изготовленный, вероятно, в Европе. Рукоятка была отделана перламутром и украшена филигранью из серебра. Женское оружие, не новое: серебро потускнело. Я никогда не видел данного револьвера или ему подобного и прямо об этом сказал.

— Миссис Холлман, миссис Карл Холлман сказала, что утром у вас были неприятности с ее мужем. Он украл вашу машину, это верно?

— Да, он взял ее.

— При каких обстоятельствах?

— Я отвозил его обратно в больницу. Он явился ко мне домой рано утром, рассчитывая заручиться моей поддержкой. Я прикинул, что лучше всего уговорить его вернуться обратно. Но мой план дал осечку.

— Что же произошло?

— Он захватил меня врасплох — напал на меня.

— Надо же, — Остервельт ухмыльнулся. — Он пустил в ход этот маленький револьвер?

— Нет. Я не видел у него никакого оружия. Мне думается, Джерри Холлмана убили из этого револьвера.

— Верно мыслите, мистер. И это именно тот револьвер, который был у его брата, судя по описанию Сэма Йогана. Доктор нашел револьвер рядом с телом. Найдены две гильзы, в спине трупа две раны. Доктор утверждает, что он скончался мгновенно, да, доктор?

— Через несколько секунд, я бы сказал, — Грантленд говорил хладнокровно, профессионально. — Внешнего кровоизлияния не было. Я думаю, что одна из пуль вошла в сердце. Конечно, для установления точной причины смерти потребуется вскрытие.

— Это вы обнаружили тело, доктор?

— Да, фактически я.