Обрекающая. Колдун. Последний обряд

Градвол тоже не видела никакой опасности со стороны северных границ. Это было видно хотя бы по тому, какие силы были отданы в подчинение Марике. Двадцать три послушницы должны были исполнять обязанности силт. И еще Дортека — советница. Охотницы и рабочие — ими командовали Грауэл и Барлог, чье общественное положение улучшалось по мере продвижения Марики, — были набраны с бору по сосенке. В других районах, с более напряженной обстановкой, от такого сброда не было бы никакой пользы. Единственным положительным моментом во всем этом фарсе был опыт, который Марика приобретала, отдавая приказы.

Первый летний месяц не принес с собой никаких событий. Здесь и не могло ничего произойти. Из живых существ в Понате остались только гарнизоны Рейгг. Леса стояли безжизненные — даже деревья умирали. Изредка только пробегали полярные звери, уходя на юг. Само слово «лето» казалось Неудачной шуткой. Снег шел почти каждый день.

Правда, на третьей неделе что-то все же случилось. С одной из дозорных башен доложили, что наблюдают незнакомый темный корабль. Он проплыл вдоль долины восточного рукава Хайнлина, причем летел так низко, что шасси задевали верхушки сугробов. Марика нырнула в темный мир, поймала призрака посильнее и отправилась на разведку.

— Ну? — спросила Дортека, когда Марика вернулась.

— Что-то мне там показалось. Я не смогла установить контакта, но что-то я все же почувствовала. Я двигалась вниз по течению.

— Надо ли мне доложить в Акард?

— Не думаю. Если это был чужой корабль и если он полетит вдоль восточного рукава вниз, то они его и сами скоро увидят.

— Это мог быть незапланированный патруль.

— Вполне возможно.

Темный корабль из Акарда пролетал над их владениями каждые три дня. Доклад его неизменно гласил одно и то же: кочевники нападать не собираются. Да, происходили мелкие стычки, но — далеко на юге. А те немногие дикари, которых видели поблизости, делали то, чего уже несколько лет ожидала от них Градвол. Они шли на запад, в сторону владений Серк.

По слухам, Серк уже подверглись нападению.

— Похоже, Серк потеряли своих союзников, — сказала Марика, когда они с Дортекой прочли несколько подобных донесений.

— Для них кочевники — уже отработанный материал. Но все же это создаст нашим кузинам досадную помеху.

— Не понимаю, чем Серк их купили. Так долго держать этих дикарей на грани смерти и истощения!

— Я думаю, — сказала Дортека, — что Серк рассчитывали победить нас в тот год, когда пал Акард. Разведка сообщает, что они собирались взять Акард малой кровью и после этого без труда дойти до самого Макше. В то время в Макше, разумеется, не смогли бы отразить нападение. Они не учли только одного — тебя. Ты убила их главную силту и уничтожила самых лучших их охотниц. У них просто не осталось сил, чтобы закрепить победу.

— Так зачем же они продолжали эту войну, если их план не удался?

— Психологический момент. Тот, кто всем этим заправляет, занимает высокое положение в иерархии Серк. Этот кто-то очень стар. А старая силта не признает поражений. По мне, так есть данные, говорящие за то, что и сейчас у них во главе стоит все та же старая силта.

— Но сейчас-то она должна понять, что пора попробовать что-нибудь другое. Или сдаться.

— Она не может сдаться. Она может лишь совершать все большие безрассудства, глядя, как наша Верховная жрица предугадывает все ее хитрости.

— Почему?

— Весь мир знает, что происходит, Марика. Пусть даже все отказываются признавать то, что видят. Наша гипотетическая Советница Серк не может позволить себе потерять лицо, признав свое поражение. Рейгг — гораздо более слабая община, чем Серк. Теоретически мы не можем взять над ними верх.

— И что же вы думаете по этому поводу?

— Я боюсь, Марика.

Это был редкий случай, когда Дортека говорила совершенно искренне.

— Все это продолжается почти восемь лет. Когда эта война еще только начиналась, серкские Советницы были уже стары. Сейчас они, должно быть, совсем одряхлели. А дряхлая мета совершает поступки, не думая о последствиях, поскольку не ей придется их расхлебывать. И Градвол тоже меня пугает. Она демонстрирует полнейшее пренебрежение к форме своих поступков и их последствиям, не имея даже такого оправдания, как дряхлость. То, как она протаскивала тебя…

— Разве я не оправдала ее ожиданий, Дортека?

— Не в этом дело.

— Именно в этом. Градвол не заботится об отдельных личностях. Перед Рейгг сейчас стоит самая сложная задача за всю историю общины. И ставкой в этой игре может стать наша жизнь, само существование нашего сестричества. Градвол считает, что я смогу сыграть критическую роль, если она выиграет время, и кризис не разразится, пока я еще не буду готова к этому.

— Некоторые убеждены, что твоя критическая роль в том и состоит, что ты уничтожишь общину.

— Опять это суеверие насчет Джианы? Оно что, всегда будет меня преследовать?