Обрекающие на Жизнь

Я вызвала в сознании привычный образ своей личной секретарши и помощницы: эффективной, язвительной, властной. А затем, впервые за все эти годы, позволила проступить сквозь него иным воспоминаниям: холодная, вонючая камера, месяцами не видевшая света. Истощенное перламутровое, существо, прикованное к стене. Безумные глаза, ворох спутанных, кишащих паразитами волос, и яростная мольба, больше похожая на приказ: «Убей!»

Тишина эльфийских покоев, блики и шепот эмоционального кружева, оплетающего стены. Шелест шелковых складок, разметавшихся по полу, когда потрясающе красивая женщина грациозно опустилась на колени у моих ног: «Позвольте служить Вам, Хранительница!». Сила и властность, живой камень, блестящий во лбу.

Может ли Дийнарра, дарай-леди до кончиков ногтей, как бы она ни старалась это отрицать, испытывать признательность?

А почему нет? В моей жизни уже был один дарай, который, вопреки обыкновению своего народа, позволил личным чувствам вмешаться в политический расчет. И одного, право же, более чем достаточно. Сейчас не хватало только, чтобы Дийнарра, руководствуясь какими-то неясными человеческими представлениями, начала вмешиваться в и без того запутанную ситуацию.

Она громко фыркнула, но на этот раз воздержалась от смеха. Покачала головой, пробормотала что-то вроде традиционного эльфийского:

– Непробиваемо…

Затем чуть громче и более официальным тоном: – Хранительница, я бы никогда не позволила себе вмешаться. Все ваши указания выполнены в точности. Зал уже почти готов, сейчас заканчивается отработка мер безопасности. Атакующие просили передать, что они были бы благодарны, если бы вы предупредили их о готовящемся событии как минимум за три месяца, а не за три дня. И не только они. Я уже отправила все приглашения и получила ответы. Отряды коммандос совершили рейды в дома тех гостей, которые могли бы… постесняться явиться на столь знаменательное событие. Они сейчас… гостят на Коллибри и в назначенный срок будут доставлены на торжество. Все произойдет… в точности как вы хотели.

Женщина, которая, как оказалось, все эти годы была моим другом, смотрела на меня, запрокинув голову, в глазах ее была ирония. И печаль.

Отстраненность и сдержанность были ей ответом Все сожаления, которые были, я уже извела на Аррека.

– Хорошо. Очень хорошо.

Дийнарра фыркнула, демонстрируя типично эльфийскую мимику и непосредственность. Глянула с насмешливым вызовом.

– «Хорошо», – язвительно передразнила она. – Теперь еще скажите мне, что вы рады всему этому, и попытайтесь не скривиться, будто съели что-то кислое!

– Разумеется рада. Однако не будем забывать, что я как раз являюсь очень искусной лгуньей. Полностью соответствующей всем требованиям своей профессии.

Она снова фыркнула. Легко поднялась на ноги.

– Думаю, мне пора приниматься за работу.

– Пора, – я согласно склонила уши. Но когда девушка отвернулась, спеша выполнить все многочисленные и невеселые поручения, которые на нее сегодня свалились, я поймала ее руку и тихонько сжала. В конце концов, проявить немного сочувствия не трудно – особенно если это поможет избежать серьезной катастрофы. Все детали сегодняшнего вечера находились в ведении личного секретаря Хранительницы, а детали – именно то, что определит, получится ли у меня что-нибудь, или же все это было напрасно.

Она ушла. А я осталась сидеть в огромном старом кресле, освещенная непостоянными солнечными бликами. Свет танцевал что-то простое и в то же время изысканное, мой разум зашкаливало от количества параллельно обрабатываемой информации. В голове три тысячи административных деталей и столько же управленческих проблем устроили стратегические маневры.

Политическая и генетическая перетасовка эльфийских кланов, оливулских семей, аррских домов и демонических ветвей представлялась мне красочным сферическим узором объемным, острым, опасным…

Слова выкристаллизовались на этом фоне сложным рисунком:

Зимний сумрак.
Распахнуты двери мои
В бесконечность.

Посланный сен-образ нес в себе столько уровней смысла, что я даже и пробовать не стала вдумываться в оттенки значений. Общий эмоциональный фон пробирал до костей, холод зимнего сумрака, тоскливое одиночество вечности. Я вздохнула. Политические и генетические проблемы явились к моему порогу собственной белобрысой персоной и теперь довольно бесцеремонно колотили в дверь кулаком.

Сфокусировала взгляд. Бросила чуть раздраженно:

– Войдите.

Зимний скользнул в комнату из какой-то параллельной реальности: просто выкристаллизовался в воздухе – холодный, совершенный и далекий. В лицо ударила вьюга, сверкающие ледяные кристаллики осели в волосах, на одежде. Сознание Атакующего было строгим, математически выверенным и более всего напоминало многомерную снежинку. Та же холодная красота захватывающе сложного геометрического рисунка.

Та же недосягаемость.

Я поднялась на ноги, усилием воли вновь возвращая себя в мир живых, заставляя видеть тела, а не души. Взмахнула ушами, показывая, что готова к разговору.

– Регент, я протестую…

– Услышано и засвидетельствовано. Идем.