Обрести навек

С того дня она не виделась с Полом и не имела от него никаких вестей... Неужели прошло всего три дня? Не зная, что именно ей подсказывало это – чувство? интуиция? – Эндри ясно понимала, чего он хотел от нее. Он ждал, чтобы она окончательно разобралась в себе, решила свои внутренние споры и набралась смелости самой пойти к нему, туда, где он ждал ее, в его дом в конце тропинки, дом, который он называл также и ведомом.

Она была одна. Снова.

Несколько недель после возвращения из Аризоны Эндри просуществовала в полном одиночестве. В колледж она не вернулась. Она совершенно не общалась с людьми, за исключением двух-трех случаев, когда ездила в город за провизией. Ограничив свою жизнь участком вокруг дома на скалах, Эндри бесцельно бродила по комнатам или же прогуливалась по пляжу, и в душе ее кипела битва. Битва между любовью и страхами. Страхом за свою любовь и за себя, страхом неизбежной измены и страхом перед загадочностью, окутывавшей Пола и ставившей его особняком среди всех других людей.

День Благодарения пришел и ушел, не замеченный ею. Погода установилась сырая и холодная, но если Эндри и обратила на это внимание, то только потому, что, отправляясь на прогулку, вынуждена была надевать куртку. Тоска по Полу не ослабевала, наоборот, она усилилась.

В первых числах декабря позвонила Карла и ликующим голосом не попросила, а буквально потребовала, чтобы Эндри приехала в Аризону к концу недели – присутствовать вместе с Алисией на ее бракосочетании с Джаридом Крэдоугом. И, попеременно заливаясь то смехом, то слезами, Эндри пообещала быть.

Затянувшаяся на недели внутренняя борьба постепенно все же привела Эндри к осознанию того, что сила любви к Полу одолевает ее страх. Как ни странно, звонок Карлы сыграл решающую роль в этой победе.

Разве не Карла была самой практичной и самой земной в их разномастной троице? – напомнила себе Эндри. И разве не Карла всегда всей душой противилась самой идее любви, требовавшей полного растворения в любимом человеке? Так если даже практичная, земная Карла больше не боялась парить на крыльях любви, спрашивала себя Эндри, к лицу ли ей самой, верившей в космические путешествия, бояться выпустить свою любовь на свободу? Ответ давно созрел в ее душе.

Она больше не была одна.

Сумерки уже сгустились, когда она приблизилась к повороту тропинки. Эндри была спокойна и счастлива, в полном согласии с самой собой. Она улыбнулась, заслышав, как над головой крикнула морская птица. Это служило верным знаком.

Она была почти у цели.

Почти дома.

Без малейшего страха и колебания Эндри миновала поворот и проследовала дальше. А когда увидела впереди дом, то восхищенное восклицание сорвалось с ее губ. Сооружение из камня и стекла, словно барельеф на огромной скале, высившейся за ним, предстало перед ней, поражая совершенной, как и у своего хозяина, естественной красотой.

Пол встретил ее на пороге.

Без малейшего страха и колебания Эндри упала в его объятия.

– Добро пожаловать домой, сердце мое, – проговорил Пол, и она почувствовала, как изголодалась по его голосу. – Я очень скучал по тебе.

– Я люблю тебя. Я люблю тебя, – Эндри повторяла эти слова беспрестанно, а он взял ее на руки и понес в спальню.

– И я люблю тебя, моя Эндри, – сказал Пол. – И всегда любил тебя.

– Я люблю тебя, – шептала она, пока он медленно раздевал ее и помогал раздеть себя.

– Я люблю тебя, – отозвался он, целуя ее и опуская на постель.

– О Пол, я люблю тебя! – чуть позднее вскричала Эндри, ослепленная блеском вновь открывшегося перед ней рая.

– Эндри моя! Моя Эндри! – сладчайшей музыкой вторил ей его сдавленный крик. – Я люблю тебя!

За окном стояла кромешная тьма, когда Эндри пробудилась от чудесного сна, в котором рука об руку с Полом, пьяная от счастья, бродила по странной и незнакомой, но фантастически красивой местности. Она была столь прекрасна – согретая и озаренная лучами солнца, утопающая в зелени и невероятного разнообразия цветах, словно подлинный рай, – что на какое-то мгновение Эндри пожалела о своем пробуждении. Но затем повернула голову – и забыла про все на свете, ошеломленная красотой мужчины, стоявшего на фоне стеклянной стены и улыбавшегося ей... и только ей.

– Ты улыбалась во сне, сердце мое, – мягко сказал Пол.

– Я видела прекрасный сон, – ответила Эндри.

В слабом, падающем откуда-то сбоку свете глаза его, казалось, зажглись сдерживаемым смехом.

– Понимаешь, сны ведь действительно сбываются, – прошептал он. – Я видел тебя во сне... и вот ты здесь.

– Да, – ответила Эндри. – Я здесь. И еще даже не рассмотрела, что это за «здесь», в котором я нахожусь. – Совершенно не обеспокоенная своей наготой и не стыдясь ее, она откинула одеяло и встала с кровати.

Взяв со спинки стула шелковый халат, Пол протянул его Эндри. И, едва шелк коснулся кожи, чувственный трепет пробежал по ее телу. Зная, что халат принадлежит Полу, Эндри как можно плотнее завернулась в него. Изогнувшая его прекрасные губы улыбка и потемневшие глаза без слов сказали ей, что он понимает ее чувства.