Обрести силу (СИ)

Сейчас в этом исхудавшем человеке с широкой проседью в волосах и нескончаемой тоской во взгляде было сложно узнать правителя Ольстера. Впавшие щеки, темные круги под глазами, всклоченная бородка, он совершенно не напоминал того подтянутого, живого и энергичного мужчину. Казалось, что из него вынули стержень и от короля — отшельника осталась лишь одна пустая оболочка.

— Отец, что мне делать? — он вновь поднял глаза и с надеждой посмотрел на большой портрет своего отца, бывшего правителя Ольстера, висевший прямо напротив него. — …

Однако почивший в бозе король был глух к его мольбам. Его большие, чуть на выкате, глаза по-прежнему смотрели куда-то вдаль — куда угодно, но только не на своего отчаявшегося сына.

— Отец…, — еле слышно прошептал Роланд. — Почему ты меня не слышишь… Старый враг опять на нашей земле, как тогда… при тебе, — король тяжело вздохнул. — Значит, не хочешь помогать? Тогда уходи…

В сердцах он взмахнул рукой, словно пытаясь отогнать от себя этот преследовавший его образ старого короля.

— А… вино, — ушедшая с замаха рука, наткнулась на серебряный кувшин с вином, к которому он уже успел приложиться. — Это твой ответ, отец? Ха-ха, — тут же горько рассмеялся он, от этой пришедшей к нему мысли. — …

И предательская рука уже тянула пузатый кувшин с собой, словно говоря тем самым… Вот, возьми, выпей… и печали, которые тебя обуревают, исчезнут. «Эти заботы, что отравляют твою жизнь, что тянут тебя со страшной тяжестью на дно, — сладостным голосом шептал кувшин, красуюсь своей роскошной чеканкой. — Растают словно дым…».

— Проклятье, — от этих голосов и манящих картин, что наполняли его голову, Роланд аж застонал, сжимая голову руками. — Проклятье…

Гулкий хлопок плотной пробки и из кувшина поплыл терпкий дразнящий аромат его любимого савойского вина. Реакция организма была моментальной… В пересохшем горле словно поселилась пустыня, которой требовалась живительная влага.

Холодный металл горлышка коснулся его губ и…

— Н-е-е-ет…, — лицо короля скрутила судорога и увесистый кувшин тут же улетел в дальний угол его покоев, с грохотом сокрушая изящный столик. — Нет! — еще раз с ненавистью на самого себя, прошептал он. — Нет!

Роланд резко вскочил с кресла и несколькими быстрыми движениями привел в порядок свой камзол, распрямляя складки на нем. Его отражение в стоявшем рядом зеркале тут же повторило его движения.

— Лучше сдохнуть там…, — в зеркале отразился злобный оскал короля, решившего иди до самого конца. — …

И резко повернувшись, Роланд вышел из своих покоев и направился в малый зал, в котором последние дни он привык проводить заседания военного совета.

Малый зал, еще помнивший мирное время, встретил молодого короля раздраженными голосами. Двое или трое из собравшихся о чем-то между собой яростно спорили, то и дело перекрикивая друг друга.

— … Это очень опасно. Мы лишь подтолкнем к этому и тех, кто еще колеблется и не выбрал ни одну из сторон…

— Нет! Тысячу раз, нет! Мы должны показать свои силу. Всех беглецов нужно вешать, а их семьи с позором гнать из королевства! Этой швали не место в благословенном Ольстере!

— Это же весь цвет… Мы не можем так поступить с… Тэры! Его Величество, король Роланд!

И король вошел в притихший зал.

— Вижу есть новости. — Роланд обвел внимательным взглядом стоявших ближе к нему советников. — Прошу вас, дядя.

Крегвул, родной брат покойного короля, никогда не имевший собственных детей и заботившийся о Роланде как о своем собственном ребенке, что-то тихо пробормотал.

— Плохие новости. Гонец прибыл только что, — он подошел к большому столу с разложенной на нем красочной картой. — Один из передовых шаморских отрядов взял Мартел. Этот замок был нашим последним оплотом в Керуме. Словом, провинция Керум потеряна.

Роланд непроизвольно скрипнул зубами. Керум был, без преувеличения, жемчужиной Ольстера. Одна из его крупнейших провинций, находившихся на пересечении нескольких знаковых торговых путей, давала почти пятую часть всех финансовых поступлений в казну королевства. И потеря Керума, без всякого сомнения, оттолкнет от него многих крупных купцов, что опять-таки скажется на финансах.

— Мартел… Мартел, — несколько раз в задумчивости проговорил Роланд. — Это же крепкий орешек! — наконец, воскликнул он. — Я только в прошлом году был там и прекрасно помню его стены и башни. Там на семьдесят локтей одна сплошная скала. Сильный гарнизон…, — его пылающие гневом глаза остановились на Крегвуле. — Как это вообще могло произойти?!

Тот дернул головой.

— Это предательство, Ваше Величество, — негромко проговорил старик, с сочувствием смотря на племянника. — Граф Тореани потайным ходом провел в замок почти сотню бессмертных, которые ночью и открыли ворота.