Обрести силу

— Дракон…, — ноги старика стали подгибаться от дрожи. — Настоящий дракон…

Вновь вырвался мощный огненный факел. Хотя он и не достал до легионеров, они все равно продолжали пятиться…

В этот момент земля под их ногами начала неуловимо трястись. С каждой секундой эта дрожь становилась все сильнее и сильнее, превращаясь из едва ощущаемой в видимую.

— Всадники! — вдруг раздался истошный вопль одного из бессмертных, взобравшегося на дальний фургон. — Всадники!

Оторопевшие воины дико мотали головами из стороны в сторону, ничего не понимая. Из глубины строя что-то орали комтуры и сотники, пытаясь выстроить свои отряды в защитный ордер.

— Сомкнуть ряды! Пики…, — кто-то начал отдавать привычную команду, но замолкал, так как пики остались в лагере. — Щиты в переднюю линию! — орали уже с другой стороны, заставляя легионеров первой линии ставить перед собой те самые грубо сколоченные щиты — лестницы. — Вторая линия, плечо к плечу! — легионеры второй линии руками упирались в спины стоявших перед ними, придавая им большую устойчивость перед ударом кавалеристов. — …

С рваным интервалом выдыхавший пламя легендарный монстр еще более усиливал царившую в центре неразбериху.

… Из-за лучей заходящегося солнца, словно объятая пламенем, мчалась конная лава. Вытянув вперед длинные копья, закованная в метал, волна всадников рвалась вперед…

10

Королевство Ольстер Около трехсот лиг к югу от Гордума На границе двух провинций — Керум и Валидия

Возле высокого каменного столба с несколькими косыми символами — верстового столба, за которым уже начиналась другая провинция, стоял высокий и седой как лунь старик. Опираясь на узловатую клюку, до блеска отполированную от частого использования, он молча смотрел, как мимо него, по тракту, проезжали всадники.

— Бежишь, сынок? — наконец, не выдержал он и проскрипел старческим голосом, выцепив взглядом из общей массы какого-то одного всадника в богато украшенном доспехе, лицо которого напоминало застывшею каменную маску.

Тот вздрогнул от этого, похожего на карканье ворона, голоса, и остановил жеребца.

— Бегу, отец, — незамысловато ответил он глухим голосом, твердо встретив обвиняющий. — Вчера зверя мы хорошо потрепали, но он еще слишком силен.

А что еще он мог ответить? Что удар его с таким трудом выпестованной тяжелой кавалерии, оказался не достаточно сильным и внезапным и Шамор смог, сохраняя строй, более или менее организованно отойти? Или что легионеры почти полностью уничтожили оставленный им заслон из ополченцев и торгов во главе со странным гномом?

Старик же покачал головой и осенил знаком Благих богов замолчавшего короля. После чего Роланд вернулся к ожидавшим его телохранителям и длинная река отступающего войска вновь пришла в движение. Десяток за десятком, сотня за сотней всадники на крупных массивных битюгах превращали древний торговый тракт в плотную живую движущеюся поверхность.

Лишь в одном месте этого сплошного потока открывалось свободное пространство, которое словно стеной ограждали личные телохранители короля — гвардейцы из его ближнего круга. Внутри же этой пустоты на расстоянии пяти — шести шагов двигалась, кажется, единственная на всю эту многотысячную массу войск повозка. Она, как величественный парусник с чем-то очень ценным на борту, двигалась, мягко покачиваясь на рессорах, в окружении снующих в отдалении людей.

И никого вокруг это совершенно не волновало, не возмущало: ни тихо стонущих раненных, едва держащихся на лошадях; ни пеших воинов, как мулы навьюченных мешками с провизией и амуницией… Скорее наоборот, во взглядах, бросаемых на этот странный фургон, сквозили и восхищение, и любопытство, и даже страх.

Ощупывая глазами плотную твердую ткань, скрывающую внутренности фургона, идущие ольстерцы не переставали шептаться друг с другом, что выспрашивая, рассказывая, споря.

Единственный же, кто мог в этот момент удовлетворить это всеобщее любопытство и все недомолвки, Колин, был внутри и силой растирал виски своей головы, стараясь хоть немного уменьшить боль в буквально раскалывающейся на части голове.

— У-у-у-у, — еле слышно (наученный горьким опытом) подвывал парень. — Баран! Недоумок! Реально… недоумок! — как себя он только не клял последние несколько часов. — Совсем крыша поехала! Как же больно… Крепость… бля… Брестскую нашел…

Все эти и многие другие, оставшиеся за кадром, ругательства Тимур адресовал лишь себе и никому другому. Ведь это именно он, приведя в действие оружие последнего шанса — дракона и видя, что бессмертные даже испуганные на смерть продолжали стоять на месте, решил устроить армагедон местного разлива.

— Ну, гоблин ведь, действительно, гоблин! — чуть не зарычал он, чувствуя приближение нового приступа боли. — Падла! Гоблин недобитый! — последнее Колин выдал чуть громче чем следовало и правивший лошадьми Кром сразу же сунул свою башку в шлеме внутрь фургона. — Уйди и без тебя тошно! Махнул на него рукой парень. — Придумал ведь… Бля!