Обретая любовь

Колин взял очередной бокал – возможно, уже четвертый или даже восьмой – и, встретившись взглядом с Лили, улыбнулся. Или, по крайней мере, изогнул губы соответствующим образом.

– Мне хотелось бы встретиться с твоим другом, Филиппом Драммондом, – сказала она.

– Тебе о нем известно?

На мгновение два противоположных мира словно столкнулись, но усилием воли Колин сосредоточился на том, где находился сейчас.

Лили засмеялась.

– Ну конечно, известно… Из писем, которые получала от тебя Грейс. Мы все знаем о Филиппе, хотя теперь он уже не просто Филипп, а лейтенант Драммонд, ведь так?

На сей раз улыбка у Колина получилась фальшивой.

– Да, Филипп отличный парень. Настоящий друг.

– И где он сейчас?

Колин опрокинул в себя то, что оставалось в бокале, и сердитые пузырьки шампанского защипали горло.

– Со своим семейством, в Девоне.

– А-а, ну разумеется… – Лили дотронулась до его рукава. – Колин, тебе, тоже наверное, пора домой.

Он посмотрел на нее, слегка нахмурившись.

Ее взгляд был полон сочувствия. То, что и хотелось бы видеть в глазах своей избранницы.

– Ты, вероятно, выпил слишком много шампанского, – предположила Лили. После чего приподнялась на мысочках своих туфелек и – о ужас! – смахнула слезу с его щеки. – Пойдем, дружок, – сказала она, взяв Колина под руку и направляя к выходу. – Как видно, в военно-морском флоте вас не слишком балуют шампанским, ведь так? Надо поручить отцу отослать тебе ящичек с дипломатической почтой…

Словно в потоке слов Лили Колин продрейфовал рядом с ней к дверям, где каким-то образом материализовался его отец, а затем обнаружил себя уже в полумраке кареты.

– Последнее время я не высыпаюсь, – пояснил он отцу, фигура которого слегка расплывалась перед глазами. – Но сегодня у меня был замечательный вечер.

– Рад за тебя, – каким-то печальным голосом отозвался сэр Гриффин.

На что Колин счел нужным добавить:

– Потому что я столько танцевал… И еще из-за Лили.

– Из-за Лили?

Отец вроде как в чем-то сомневался, поэтому Колин принялся разъяснять:

– Когда она рядом, и мы танцуем, и от нее благоухает розами, я ни о чем не задумываюсь. Она для меня как тонизирующее средство. – Взмахнув рукой, он нечаянно ударил по стенке кареты.

Отец положил свою теплую и сильную ладонь ему на колено.

– Я люблю тебя, Колин. Мы все любим тебя.

К чему он это сказал?..

Колин хотел было спросить об этом, но выпитое шампанское ударило ему в голову, и он завалился в угол кареты.

В конце концов воспоминания все же проникли в его сновидения. Но, проснувшись, Колин не забыл, что именно Лили прогнала их прочь.

На следующее утро Лили с сияющими глазами сообщила Грейс, что на вчерашнем балу появился и Колин. Он спрашивал о Грейс, но никто не знал, где она, а потом уже мать сказала ему, что у старшей дочери разболелась голова, и он ответил, что ему печально это слышать.

А еще Колин просил передать, что ему очень дороги письма Грейс.

Именно тогда Грейс и решила, что писать больше не будет.

Тем же утром Колин нанес им визит, но Грейс даже не вышла из своей комнаты. Заглянув к ней, Лили сообщила, что Колин везет ее на прогулку в парк. Не желает ли и она к ним присоединиться?

Грейс, испытывающая одновременно и любовь, и гнев, и мучение, мотнула головой.

– Я занимаюсь живописью, – ответила она. – Ты же знаешь, я делаю это каждое утро.

– Неужели ты не хочешь увидеться с ним после всех твоих писем? – удивилась Лили. – Я думала, тебе не терпится поприветствовать его. Ты знаешь, Колин стал еще привлекательнее, уж поверь мне. Вчера он был такой забавный, когда немного перебрал с шампанским. Я его непременно подразню насчет этого.

А уже вечером, после ужина (Грейс поела у себя в комнате), к ней зашла мать и, приобняв, спросила:

– Девочка моя, ты уверена, что не хочешь поздороваться с Колином? Мне кажется, его это приводит в некоторое замешательство, принимая во внимание все те письма, что ты ему написала. Завтра утром он опять к нам приедет.

Грейс сглотнула.

– Но ведь он влюблен в Лили, разве не так?

Герцогиня открыла было рот… и закрыла снова.

– Разве не так? – уже жестче повторила Грейс.

Она видела, как это происходило. И знала наверняка.

– Я думаю, Колин просто открыл для себя присущее Лили очарование, – ответила наконец мать. – Но это не значит, что он не обнаружит того же и в тебе.

Грейс округлила глаза.

– Мама, да рядом с Лили я все равно что невидимка! Ты же знаешь это!

– Тут я с тобой не согласна, – возразила леди Ашбрук.

Но Грейс понимала, что в оценке собственных детей материнское мнение не может быть объективным.

Герцогиня вновь обняла ее.

– Грейс, милая, ты действительно чудесная леди, и тот, кто не замечает этого, не достоин поцеловать даже край твоего платья.

Ну конечно… Матери всегда говорят что-то подобное.

Грейс удалось избежать встречи с Колином в течение его короткого трехдневного отпуска, а уже в среду, когда отец поинтересовался, не нужно ли переслать в Адмиралтейство ее очередное письмо, она совершенно спокойно ответила, что больше не будет писать.