Обретая любовь

Довольно долго у Колина не было никаких мыслей – он ощущал лишь невероятный жар в паху и жгучую потребность, охватившую все его тело. Он двигался все быстрее и быстрее, одной рукой лаская грудь воображаемой Грейс, другой поддерживая себя в раскачивающейся карете. Хотелось бы, конечно, еще видеть ее лицо, запрокинутую в экстазе голову, приоткрытый рот, а также глаза, горящие страстью и… любовью.

Была ли Грейс с ним?.. Какое это имеет значение? В конце концов, она лишь снится ему. Поэтому она будет с ним… Как проявление чистой чувственности, чистого желания.

Колину, конечно, не хватало реальной Грейс с ее глубоким пытливым умом. Впрочем, та ведь не смогла бы быть столь чувственной. Реальная Грейс была милой и очаровательной, но слишком уж серьезной и добропорядочной.

И с этой мыслью о реальной Грейс он чуть ли не с ревом извергся в нее воображаемую, словно со штормовой волной пересылая ей и свою любовь, и отчаяние, и чистейшее вожделение.

Затем его колени ослабли, и он выскользнул наружу, испытывая глубочайшую благодарность своему спящему сознанию за то, что оно наконец-то позволило ему предаться любви с Грейс, вместо того чтобы развеять ее образ за мгновение до соития.

Колин до того устал, что казалось, будто окружающая темнота буквально проглатывает его. Он распрямился, стукнувшись обо что-то головой, и рухнул на противоположное сиденье. Грейс, конечно же, исчезла… И он вновь был один в движущейся карете.

Тоска по ней пронизывала болью, между тем как его продолжала окутывать надвигающаяся темнота.

– Ты – моя… – проговорил Колин в качестве напоминания на тот случай, если больше никогда не встретится с воображаемой Грейс. – Теперь ты моя.

Но эти слова, конечно же, упали в пустоту. В своем сне он остался в одиночестве. И потому никакого отклика не последовало.

Глава 16

Ну вот и свершилось… Леди Грейс Рейберн уже не девственница.

Хотя мужчина, обесчестивший ее, похоже, этого даже не осознает. Колин лежал на спине на противоположном сиденье, одна его рука находилась поверх завязанных глаз, другая свисала вниз, касаясь пола кареты. Он был одет, но передняя часть его бриджей была распахнута настежь, являя взору его орган… Вид которого Грейс сейчас не очень-то нравился, хотя до этого она находила его весьма привлекательным. Так что даже хотелось к нему прикоснуться.

Теперь такого желания она не испытывала, однако кому-то все же надо было застегнуть на Колине бриджи, прежде чем карета остановится.

Оглядев саму себя, Грейс невольно содрогнулась. Ее платье было разорвано, сорочка тоже. Хорошо хоть, что она никогда не надевала в дорогу корсета, потому что в противном случае Колин, возможно, зубами перегрыз бы китовый ус.

Кроме того, на ее бедрах была кровь. А еще Грейс испытывала боль. И довольно-таки сильную.

Несмотря на подкатывающие к горлу слезы, Грейс заставила себя обдумать произошедшее. Она получала удовольствие от процесса вплоть до момента непосредственного соития, которое доставило весьма неприятные ощущения. И то, что данная часть интимных отношений так не понравилась ей, несколько удивляло, поскольку на примере матери она сделала вывод, что все это несет сплошное удовольствие от начала и до конца.

Ну Колин-то это удовольствие получил…

У Грейс вдруг возникла некоторая тревога. Одному лишь богу известно, с кем он себя представлял. И вряд ли его выбор пал на нее. В сознании промелькнула мысль о Лили, но Грейс поспешила ее отогнать. Нет, скорее всего он представлял какую-нибудь женщину, с которой бывал близок прежде. И это, конечно же, не Лили. Та женщина, кем бы она ни была, принадлежала ему. Он сам так сказал властным хрипловатым голосом, от которого по всему ее телу прокатилась трепетная волна.

Возникшая ревность была абсолютно не к месту.

По правде говоря, Колин вел себя, как зверь, обезумевший от вожделения. Грейс затрепетала при воспоминании о том, как он зарылся головой между ее ног, и вновь ощутила сладостную горячую пульсацию.

Что поразительно, ей, так или иначе, удалось соблазнить Колина, хотя она едва ли могла поставить это в заслугу лично себе. Он просто-напросто взял дело в свои умелые руки.

Грейс приподнялась из полулежачего положения, слегка при этом вздрогнув, и стянула с себя порванное облачение. Мать издавна учила ее всегда быть готовой к различным непредвиденным обстоятельствам, особенно в путешествии, поэтому сейчас при ней имелся дорожный саквояж с запасным платьем. Другой сорочки здесь, правда, не было.

Грейс потребовалось лишь несколько минут, чтобы влезть в наряд. Однако… Даже ее мать не могла всего предусмотреть – к примеру, каким образом самостоятельно, без чьей-либо помощи, застегнуть находящиеся на спине крючки. Поэтому пришлось укутаться в плащ, чтобы прикрыть голую спину. Затем Грейс уложила порванные платье и сорочку в саквояж, гадая, каким образом объяснить случившееся Мэри. Ее служанка, конечно же, увидит и пришедшую в негодность одежду, и пятна крови на нижнем белье. Наверное, единственный вариант – просто высоко держать голову.