Обретая любовь

Затем она перешла ниже, на бедра, попутно изучая строение мужской ноги, столь отличающейся от ее собственной. Ноги Колина были покрыты жесткой порослью, а в их мышцах таилась невероятно эротичная мощь. Слава богу, распущенные волосы прикрывали ее лицо, и он не видел, какие эмоции оно выражало.

Но тут Колин протянул руку и завел пряди Грейс за уши. И наверняка увидел, что ее лицо выражает первобытное вожделение, хотя к этому моменту она уже перешла на его ступни.

Завершив омовение, Грейс обтерла Колина пушистым полотенцем, вновь с нежностью прикасаясь к каждой части его тела, что являлось для нее наисладчайшей пыткой. С учащенным дыханием она добралась до его плеч.

За все время они оба не проронили ни слова и не встречались взглядами. И она не знала, помнит ли он о том, что просил ее смыть с него кровь.

Наконец Грейс обтерла могучую шею Колина и уже не знала, что делать дальше. Ей уже едва удавалось контролировать желание, при каждом прикосновении к его телу внутри ее прокатывалась жаркая волна. Но что делать дальше, Грейс тем не менее не догадывалась.

– Быть может, прикажешь мне что-нибудь еще? – поинтересовался Колин. Интонация его голоса была призывной. – Я в твоем полном распоряжении.

Грейс помотала головой, пребывая в полной растерянности. Заниматься любовью днем, когда в окна льются солнечные лучи… это было совсем иначе. Это казалось каким-то совсем уж неприличным.

Колин издал какой-то невнятный звук, после чего резко приподнялся и притянул Грейс к себе. Через мгновение она оказалась под ним, и все ее беспокойство и смущение тут же улетучились.

Под весом его тела ее ноги раздвинулись, подол шелковой ночнушки скользнул по бедрам.

– Я хочу тебя, – прорычал Колин.

Сердце Грейс подскочило при виде чисто дикарского выражения на его лице. Такого Колина могла созерцать только она, таким он существовал лишь для нее.

– Я вся твоя, – выдохнула она и потянулась, чтобы прикусить ему ухо.

Сдвинув лиф ночнушки, Колин прильнул губами к обнажившейся груди, отчего из горла Грейс вырвался крик. А когда к делу присоединилась и рука, Грейс подогнула колени и стала буквально умолять Колина больше не медлить. Но вместо этого он, сдвинувшись назад, склонил голову к ее промежности.

Грейс смотрела вверх и не видела потолка над своей головой, пока Колин ласкал ее языком, заставляя извиваться и вскрикивать снова и снова.

Наконец до нее донесся его голос:

– Будет справедливым, если я тоже отдам тебе приказ. Я хочу, чтобы ты сейчас вознеслась к вершинам наслаждения.

И это произошло.

Потом Колин поставил ее на четвереньки под своим большим телом и скользящими прикосновениями заставил чуть ли не захныкать, после чего в конце концов вошел в нее.

Это соитие было яростным, неистовым, почти первобытным. По завершении они оба, взмокшие, учащенно дышали и пребывали в самом неподобающем состоянии.

Приняв ванну, они позавтракали в своем номере. К тому моменту как раз подъехала посланная герцогиней карета, в которой находилась столь необходимая Грейс одежда. Появилась и горничная, чья сломанная рука была подвешена на перевязи. И пострадавшую, и Экерли они отправили обратно в Лондон, после чего продолжили путь в Арбор-Хаус в компании одного лишь кучера.

– Мы отошлем его в деревню и останемся в особняке совершенно одни, – сказал Колин. – Все наши слуги наверняка распущены по домам, мать всегда так делает, когда вся семья куда-то надолго уезжает.

Грейс засмеялась.

– А что же мы будем кушать, капитан Берри?

– Теперь меня следует величать мистер Берри, – поправил он. – Я найду кого-нибудь, кто будет для нас готовить. Я обеспечу тебя всем необходимым. – А после ее поцелуя добавил: – Я сам буду твоей горничной.

Уже в карете он начал практиковаться в развязывании шнуровки ее платья. И одно неизбежно повлекло за собой другое…

– Хорошие горничные никогда не рвут платья своих хозяек, – предупредила Грейс. – Будь аккуратнее, а то я быстро тебя уволю.

Колин засмеялся. Его взгляд, однако, по-прежнему был голодный, и, ударив кулаком в стену кареты, он крикнул:

– Гримбл, сверни к первому же постоялому двору!

– Мы всего лишь в шести-семи часах езды от вашего дома, – заметила Грейс.

– Мы сделаем остановку на ночь. Я снова хочу тебя. И будь я проклят, если опять овладею своей женой в столь неподобающем месте, как эта карета.

– Я пока еще не твоя жена.

– Ты станешь таковой завтра утром. – Колин усадил ее к себе на колени, прижал к груди. – Мы остановимся в первой же попавшейся деревне, и по утру нас обвенчает местный викарий.

– Колин… – Грейс засмеялась, стараясь удержать себя в руках, ибо она буквально таяла от одного его взгляда.

– Грейс… – Глаза Колина горели страстью, и она просто не могла этому противиться.

Так же как не смогла этого сделать немного позднее, уже ночью, которую они провели на постоялом дворе в селении Пидлпенни. Колин опять достал свою повязку, и Грейс оказалась лежащей поперек его коленей, лицом вниз, пока он…

А потом она сама делала такое, от чего могла бы покраснеть даже опытная куртизанка.