Обретая лучшее

Я никому бы не позволил прикасаться к Еве, тем более в таком состоянии. Не знаю почему, но я чувствовал связь с этой девушкой. Я понимал, что мы знакомы всего немого, да особо у нас и не было времени узнать друг друга, но во мне отчаянно боролись чувство собственности и здравый смысл. Уже тогда, стоя возле школы, когда впервые увидел ее, я понял, что она будет моей. Дед всегда мне говорил, если рядом с девушкой ты начинает вести себя как сопляк, значит она достойно того, что бы за нее бороться. Мой дед был с твердым характером. Стойкий. Сильный мужчина. Но рассказывая о бабушке, он становился мягким. Он менялся даже от воспоминаний о ней. И я чувствовал, что Ева достойна моей борьбы, даже с самими собой.

— Спасибо чувак, я у тебя в долгу, — сказал он поднимаясь по лестнице.

Я вышел на задний двор, где сидела Ева. Когда она подняла голову в глазах загорелись искорки, она вздохнула со облегчением и улыбнулась. Серьезно? Она думала, что я ее бросил, тут, среди толпы незнакомых людей? Она как меленький котеночек сидела тихонько скукожившись, от того как ей плохо.

— Вот, держи, — открыв бутылку протянул ей.

— Спасибо. — прошептала она смотря на меня своими огромными зелеными глазами.

Трясущейся рукой она схватила бутылку, поднося ее к губам. Я стоял напротив, наблюдая за ней, сгорая от желания оказаться на месте этой чертовой бутылки. Я хотел коснуться ее пухлых губ. Хотел почувствовать на вкус ее кожу. Запустить пальцы в ее мягкие волосы. Я мог часами фантазировать о ней, но не одно прикосновение к ней не способно сравниться с пустыми фантазиями. Я бы болен ею. Я хотел, целовать каждый гребаный кусок земли, по которой она ходила, я готов сделать для нее все.

— Пойдем, я отвезу тебя домой., — сказал я, беря ее за маленькую холодную ладошку.

Ее пальчики крепко обхватили мою руку. Она встала, оттягивая свои короткие шорты, то ли от холода, то ли от того, что она стеснялась, что они такие короткие. На улице был октябрь и вечером, уже становилось довольно прохладно. Я быстро развязал толстовку, болтающуюся на бедрах.

— Одень, ты замерзла, — протягивая ей толстовку сказал я.

Ева удивленными глазами посмотрела на меня, как будто я отдаю последнее, что у меня есть.

Она аккуратно взяла ее из моих рук. Не упуская момента прикоснуться к ней, я помог ей одеть ее. После того, как она оделась, она поправила свои растрепанные волосы и посмотрела на меня из под опущенных ресниц. Я стоял как вкопанный, кажется, даже не дышал. Для полной картины, мне надо было еще пустить слюни. Я готов на все, что бы каждый день видеть ее в моей одежде. Толстовка ей была настолько велика, что доходила до середины бедра, прикрывая ее шорты. Она была прекрасна. Еще никогда в жизни я не видел такой красоты. И эта красота, моя. Будет моей.

Она улыбнулась. Когда я протянул ей свою руку, она колебалась несколько секунд, затем решительно глядя мне в глаза, вложила свою ладонь в мою. Ведя ее через толпу людей к выходу, я крепко сжимаю ее маленькую руку, боясь, что отпустив ее, я потеряюсь эту связь, это тепло, что зарождается в груди, когда Ева рядом.

— Садись, — сказал я открывая перед ней пассажирскую дверь, приглашая ее.

— Я совсем забыла про Мэнди, — сказала она, пятясь в дому.

Схватив ее за талию, я прижал ее к себе.

— Она с Джаредом, он просил что-бы я отвез тебя домой.

— Хорошо.

Я закрыл за ней дверь, бегом оббегая машину, как будто Ева могла передумать ехать со мной. Сев в машину, я повернулся к ней, она молча боролась с ремнем, дергая его в разные стороны. Ее брови сошлись от напряжения, лицо покраснело.

— Давай я помогу, — улыбаясь сказал я, наклоняясь.

Наши лица были в нескольких сантиметрах друг от друга, на своей щеке я чувствовал ее дыхание. Я боялся потерять контроль, если посмотрю на нее. Ее запах стал для меня как наркотик, я бы целый день ходить за ней, лишь бы чувствовать его. По моему телу прошла волна возбуждения, находясь к ней так близко. Мне стало неловко от того что она могла заметить это. Быстро пристегнув ремень, я сел на свое место.

— Готово.

— Эм…Давно хотела спросить, откуда у тебя такая машина? Вытиранием столов, на такую не заработаешь, — со смешком спросила она, глядя на меня.

— О это Додж Челенжер 70-ого года, моя гордость.,-погладил я машину по приборной панели, — Мы с моим дедом много лет собирали ее, когда он умер, она досталось мне.

С грустью, я вспомнил время, когда копался в мастерской под смешные истории из жизни деда. Мы проводили вместе не так много времени как хотелось. Пару часов в месяц. Но это были самые яркие воспоминания моего детства.

— О, мне очень жаль, — сказала она с грустью в глазах, не осознано положив руку мне на колено.

Я перевел взгляд на ее руку. Заметив это, она резко отдернула ее. Моя кожа горела на том месте, где была ее рука. От ее прикосновения по спине пробежали мурашки. Мне не хотелось, чтобы она убирала руку, мне не хотелось избавляться от этого ощущения. Я откашлялся.

— Все нормально…эм…поехали, я отвезу тебя домой.

— Да, спасибо.