Обретая лучшее

Если бы шесть месяцев назад, мне сказали, что я буду стоять посреди книжного магазина, склонившись в объятьях женщины, и тихо плакать ей в плечо, как гребанный сопляк, я бы рассмеялся ему в лицо.

Даже не похоронах деда не проронил не слезинки, хотя внутри меня был пожар. Когда умер мой дед, я чувствовал, что во мне тоже что то умерло. Он был единственный человек в мире, которому не было на меня плевать. Он был единственный человеком, который понимал меня.

Я стоял на похоронах смотрел на этот, красивый лаковый, как сказала моя мама, «Идеальный» гроб из красного дерева с дорогими венками и лентами, с надпись какой он прекрасный отец и какой великолепный дед. Смотрел, как толпы СМИ окружали кладбище, чтобы запечатлеть самую рейтинговую новость этой недели. Долбанные ублюдки! Он бы хотел, что бы его похоронили без огласки, рядом с бабушкой. Но мои чертовы родители, даже этого не могли сделать. Им было все равно на то, что хотел дед. Он не увидит, не дорогих венков, не «идеального» цвета гроба. Все это сделано было для того, что бы показать свою заботу и скорбь, хотя при жизни они даже, ни разу не спросили как его дела. Все что их интересовало, это его банковский счет.

Стоя на похоронах деда, я был настолько зол на своих родителей, за то, что они устроили первоклассное шоу. Мне хотелось рвать и метать. Поэтому, наверное я ни проронил ни слезы, пытаясь в мыслях отстоять честь деда. Мои родители гребанные эгоисты и я ничего не мог с этим поделать.

— Она никуда не делась Нэйт, — Миссис Миллер шептала мне, поглаживая меня по спине. — Он вернется и у тебя будет все время мира, что бы объяснить ей, почему ты поступит так. Я думаю, она поймет, просто эта рана еще совсем свежая. Время. Время лечит все.

* * *

Миссис Миллер предложила поработать в Эрудите, что бы хоть немного скрасить, это невыносимое ожидания. Я продолжал звонить Еве, каждый день в надежде, что она возьмет трубку, но она так и взяла. В канун Рождества, я позвонил Миссис Миллер, что бы она разрешила мне приехать в магазин и разобрать коробки с новыми книгами, что бы хоть как-то занять время. У меня не было никакого праздничного настроения. Если честно, меня немного раздражали, все эти счастливые лица людей, проходящих мимо меня на улице.

Биже к вечеру, когда уже все коробки были разобраны, мне позвонила Джил и умоляла прийти домой, что бы мы могли, как семья встретить Рождество. Я бы не настолько жалкий, что бы сидеть взаперти, поэтому пообещал приехать.

Сегодня был двадцать второй день. Двадцать два дня я не видел и не слышал мою девочку. Я так чертовски скучал по ней.

Я сел за стойку, доставая свой телефон из заднего кармана.

— Привет, сейчас я не могу ответить, скорее всего, я очень занята и…Нэйт прекрати…Эм…в общем, оставьте свой номер и я перезвоню.

ПИИП

— Привет, это снова я. Я знаю, что ты не ответишь. — я провел рукой по лицу, — Я просто…просто хотел сказать тебе, Счастливого Рождества и…

— Нэйт.

Я дернулся, роняя телефон под стойку. Повернулся в сторону Евы, которая стояла посередине магазина, не сводя с меня, свои прекрасные, зеленые глаза.

— Привет, — пискнул я.

О боже я пискнул?

— Привет, — повторил я, прочистив горло.

Она улыбнулась мне. И моя душа наполнилась светом.

— Привет, — прошептала она, заправляя выбившуюся прядь за ухо.

— Что ты здесь делаешь?

Серьезно? Твою мать, ничего другого я спросить не могу. Вот придурок.

— Я пришла к тебе, — она подошла ближе к стойке, за которой я стоял.

— Ко мне?

— Да, я…я скучала.

Я зажмурился, не веря что, она действительно это сказала. Она скучала.

— Ева, мне так жаль…

— Я знаю, — она приложила свои пальчики к моим губам. — Я знаю, что тебе жаль, но я понимаю зачем ты это сделал. И я больше не хочу говорить о том, что было, хочу забыть об этом. Я…я просто хочу быть с тобой.

— Ты не брала трубку.

— Я оставила его дома, когда уехала в Майами.

— В Майами?

— Я тебе потом расскажу.

Она встала на носочки, почти касаясь губами моего подбородка, прошептала:

— Я так люблю тебя. Прости меня, за то, что мне понадобилось столько времени, что бы понять это.

— Малышка, — я взял ее личико в руки, — Это…это ты меня прости. — Она улыбнулась, — Эта самый лучший подарок на Рождество.

Я не дал ей ничего сказать, нарыв ее губы, своими. Из меня вырвался рык, когда я почувствовал ее язычок ласкающий мои губы. Я схватил ее за попку, поднимая, что бы усадить за стойку. Намотав ее шелковые волосы на кулак, я оттянул их вниз, открывая доступ к шее. Я вдохнул полными легкими ее запах. Родной запах моей девочки. Прикусив кожу за ухом, я услышал ее тихий стон. Почувствовав, что ее руки полезли мне под толстовку, я отодвинулся от нее, широко улыбаясь.

— Ты нужен мне, — прикусив губу прошептала Ева.

Быстро стянув с себя толстовку вместе с футболкой, бросил ее на пол. Глаза Евы прошлись по моему голому телу. Я знал, что ей нравиться, то, что она видит и я наслаждался, каждым ее взглядом, каждой ее греховной улыбкой. Я бы ходил голый, только бы видеть, как ее глаза наполняются похотью. Как она покусывает губу, что бы скрыть свое желания.

— Дай мне.