Обретая надежду

– Нет, Ост, – продолжил Леви, скривив губы, словно бы я был кучей дерьма, в которую он только что вляпался. – Никакой он нам не брат. Он не Карилло… Он просто чертов неудачник, бывший заключенный, который ничего не добьется в жизни. И он приехал сюда, чтобы пользоваться твоими деньгами и вновь тянуть нас за собой вниз.

Покраснев, Леви оттолкнул руку Остина, подошел к шкафу под лестницей, чтобы взять спортивную сумку, и, не оглядываясь, вышел из дома. Остин, Лекси и я ошеломленно застыли в молчании.

Лекси отошла от Остина и метнулась к двери.

– Леви! Подожди! – услышал я ее крик, донесшийся с подъездной дорожки.

А потом, заглушая слова, раздался шорох шин по гравию. Лекси тут же вернулась обратно.

– Остин! Мы должны пойти за ним.

Остин провел рукой по лицу и покачал головой.

– Нет, эльфенок, оставь его. Ему нужно остыть.

Наблюдая за явно напряженным Остином и утирающей выступившие слезы Лекси, я лишь качнул головой.

«Мне не стоило здесь появляться».

Подойдя к входной двери, я подхватил с пола сумку и вышел на улицу.

– Акс, подожди! – крикнул Остин.

Ссутулившись, я неохотно замер на месте. Мне просто хотелось убраться отсюда к чертовой матери. Здесь меня не хотели видеть.

– Акс, что ты делаешь? – спросил Остин и встал передо мной, преграждая путь.

– Послушай, малыш, сперва мне стоило позвонить и сообщить, что я на свободе. Не следовало приезжать сюда, вот и все… Я просто думал… Черт, не знаю… Да ни о чем я не думал…

– Ты думал, что братья будут рады тебя увидеть.

Опустив глаза, я кивнул.

– Да, но мне следовало бы знать. Я разрушил вам жизни, несколько лет не общался с вами, а потом появился на пять лет раньше положенного срока. Я все понял, малыш.

Остин схватил за ремень мою сумку и поднял ее с земли. Я неохотно взглянул на него и хотел уже возразить, но он махнул рукой, прерывая меня.

– Ничего ты не понял, Акс, – натянуто проговорил он и оглянулся на Лекси, которая чуть улыбнулась сперва ему, а потом и мне. Вновь переведя на меня взгляд темных глаз, он добавил: – Но, полагаю, ты вышел раньше, чтобы совершить что-то хорошее. Аксу, которого я знал, всегда это удавалось. Вот только он никогда не умел делать правильный выбор. – Остин перекинул сумку через плечо и направился к лестнице, продолжив на ходу: – Но ты направился сюда прямиком из тюрьмы. Так что, похоже, впервые в жизни начал рассуждать здраво.

Я откинул с лица длинные волосы, наблюдая, как Остин поднимался по лестнице.

– Остин, я найду, где остановиться. Лев чертовски ясно выразил свои чувства. Мне здесь не рады. Не хочу находиться там, где меня не желают видеть.

Остин замер на полушаге, продолжая смотреть прямо перед собой. Он молчал секунд двадцать, но тишина показалась мне удушающей.

– Я скучал по тебе, Акс, – наконец, проговорил он. Голос Остина дрогнул, и я ощутил застрявший в горле ком, на глаза навернулись слезы. – Ты мой старший брат, Акс. Мы всегда были вместе. Лев тогда еще недостаточно подрос, чтобы что-то понимать, и все свалилось на нас с тобой… Я люблю тебя. Ты – моя кровь. И я не хочу, чтобы ты вновь куда-то уходил без меня.

Я отвернулся, не в силах смотреть на мучения Остина. Но вдруг ощутил рядом с собой Лекси. Когда я вновь взглянул на лестницу, Остин уже исчез, оставив нас наедине со своей женой.

– Когда несколько лет назад ты без объяснения причин начал отклонять его просьбы о посещении, он был просто раздавлен…

Я резко повернул голову вправо и заметил, что Лекси смотрела вслед ушедшему Остину. Потом она вновь перевела взгляд на меня.

– Ему многое пришлось пережить: смерть мамы, отбор, переезд в Сан-Франциско. – На глазах у нее выступили слезы, и Лекси вытерла щеки. – А еще я… Мне требовалась помощь, и ему со многим пришлось справляться… пока я не пришла в себя, что оказалось совсем нелегко. – Лекси фыркнула и коснулась ладонью моего плеча. – Каждый день он говорит о тебе. И постоянно задается вопросом, что ты делаешь, и все ли у тебя в порядке… и смотрит ли на тебя мама.

– Лекси… – прошептал я и замолчал, эмоции сдавили горло. Я и представить себе не мог, сколько всего Остин взвалил на себя, пока я гнил в проклятой камере, будучи не в силах ничего сделать и желая лишь покончить с этой жизнью.

– Он считал дни до твоего освобождения, чтобы появиться у ворот тюрьмы, когда ты выйдешь на свободу. И с нетерпением ждал, когда сможет привезти тебя домой.

Я на мгновение закрыл глаза и судорожно вздохнул.

– Черт, Лекси… но Леви…

– Он все еще переживает из-за смерти мамы. Он слишком молчаливый, держит все в себе.

– Правда? По мне, так он достаточно ясно выразил свои чувства ко мне, без каких-либо трудностей, – ответил я.

– И именно поэтому твое присутствие здесь – просто благословение.

Я в замешательстве нахмурился, и Лекси пожала плечами.

– С тех пор, как мы уехали из Алабамы, я впервые видела, чтобы Леви проявил столько эмоций. Пять лет он держал все внутри. А ты что-то всколыхнул в нем.

– Ненависть, – проговорил я, всем своим существом ощущая правдивость сказанного.

Лекси сжала мне руку и направилась прочь, но все же оглянулась и произнесла: