Обретая себя (СИ)

— Скажу, что вам следует выбрать кого-то своей весовой категории. — раздался громом среди ясного неба голос Рейдара. И я неожиданно для себя выдохнула с облегчением. А затем резко распахнула глаза и со всей дури уверенно шибанула чашей бугая, державшего кинжал. Краска выплеснулась в лицо второму. Быстро кинула дымовой мешочек, разбивая артефакт и лавка спешно наполнилась густым дымом. Звук об его башку был смачный, звонкий как от пустой кастрюли. Лезвие неприятно лизнуло кожу, процарапав короткую полоску на шее. Послышался свист, в воздухе взвились клубы сухой краски. Дезориентировав, противника, задержала дыхание и хотела было проскользнуть. Но второй несмотря на кашель, сгреб меня, поднимая, точно решил бросить как в рукопашном поединке за спину. Я заколотила ногами, сметая еще несколько чаш, с разноцветной пылью, заполнившей все пространство и раскрашивая его в веселые цвета. Рефлекторно двинула затылком в нос лиходею, однозначно его разбив. Точно говорю, так как услышала возню спереди и громкий характерный хруст в районе головы сзади. Надеюсь, это была не моя черепушка, потому что она тоже не железная. Место больно запульсировало, но мерзавец остался в вертикальном состоянии.

В густом спешно разрастающемся цветном мареве понять, что происходило рядом было проблематично, но я услышала, как рухнуло тело в глубине лавки и на секунду замерла, испугавшись, что это был северянин. А в следующую минуту наш тандем резко повело от гулкого звука чаши, прозвучавшего гонгом по голове хвостатого. Вместе с ним в «обнимку» я грохнулась на пол, завалившись назад, еще раз стукнувшись порядком возмущенным затылком о лицо несчастного. Часть меня явно была против такого использования важной части тела!

— Вставай! — потребовал Рей. Походивший на мучного разноцветного призрака, он отбросил чашу-спасительницу с истеричным звоном о пол, — Давай же! — а второй рукой резко поднял меня вверх. В ответ хотелось также рявкнуть, но помотав головой, точно возвращая разум на место, я вновь опустилась около «главаря» и пошарила возле него. У Рея округлились глаза:

— Ты спятила!? Решила полы помыть?! — взбеленился северянин, когда я нащупала свиток. Противники были не повержены, но ошеломлены и вяло копошились на полу, готовые подняться и зайти на второй бой. И я разделяла его волнения!

— Не зачем так орать! — не вытерпела я.

Мужчина проследил, как мои руки запихнули свиток в сумку, и мы вылетели в переулок, наполненный стылым вечерним воздухом. Ударяя о плащ руками, я следовала за мужчиной. В разные стороны от него разлеталась разноцветная пыль. Лицо северянина было припудрено точно, как в прошлом веке у столичных модниц. Подозреваю, что я выглядела не лучше. Когда выбежали на перекрытый для движения центральный проспект, Рейдар начал ругаться на дэрнийском мате. Смачно так, со вкусом, распугивая прохожих не только внешним видом. Глянув на круглые ходики в кармане, я ахнула и прикусила губу, до отлета оставалось минут десять. А будем мы на месте ну минимум через двадцать. В глубоком молчании мы резали путь, а потом, сев в проулке похоже в чей-то экипаж на всех парах объездными маршрутами двинулись к аэровокзалу. И если бы не звонкая монета не из моего кармана, к слову, переплачивающая маршрут в десять раз, то хрен бы нас пустили в салон. Сев в кабину, я перевела дух, а северянин нарочито смотрел в окно взбешенным взглядом, игнорируя меня.

— Это было… — попыталась начать разговор я.

— Эверис! — перебил меня дэрниец. — Просто… помолчи! Иначе я сам надеру тебе зад! — грубо оборвал он меня, и пару переулков я показательно молчала, наблюдая, как рукой мужчина пытается остановить кровь из носа, размазывая ее по лицу, смешивая с белой краской. Сжалившись, я покопалась в сумке и выудила носовой платок. Ни слова не сказав, рваным раздраженным движением он приложил его к ноздре. А в следующее мгновение мы выскочили из экипажа, и я еле успевала за мужчиной, который взбежал на трап и с облегчением обнаружил там наш дирижабль. В трехместную каюту для дальнего «плавания», которая значилась у северянина на билете, мы с Реем ввалились точно сбежавшие с жуткого бала маскарада сумасбродные цветастые вампиры. Преобладала белая краска, а пятна на одежде пестрели задорным желтым, красным и голубым. Видок, мягко сказать, шокировал. Один с окровавленным лицом, а вторая — изрядно бледная и поседевшая, шею саднило и, когда мазнула рукой, поняла, что безвозвратно испортила плащ и платье кровью.

Обескураженные лица Лисхана и Йена надо было видеть и запечатлять в бюстах. Товарищи сидели друг напротив друга около раскидного столика на длинных, обтянутых кожей мягких «лавках», являющихся по совместительству спальным местом. Лисхан подавился чаем, надрывно закашляв, а у Йена округлились глаза, недонесенная до рта кровяная колбаса на сером хлебе удивленно съехала вниз и шмякнулась на столешницу. Ливана где-то отстутствовала.