Обретая себя (СИ)

– Все равно. Одним больше, одним меньше.

– Я…

– Шей! – рявкнул он на меня. – Пока мы спорим, магия вместе с кровью утекает в бездну!

– Я бы попросила написать бумагу, что «претензий не имеешь». – стала вдевать нитку в ушко и только с пятого раза попала, руки были мокрыми и тряслись как у пьянчужки, – А то потом скажешь, что тебя пытала бывшая почившая супруга и отправят меня на мериловые рудники даже без оправдательной записки.

– Претензий не имею. – послушно повторил он. – Если хочешь, оформлю тебе орден по возвращении. – усмехнулся он и зажал деревянную рукоять походного ножа в зубах. – Давай. – невнятно проговорил он.

– Письменно. – отметила этот нюанс и поднесла острие к коже. Ну… с Духами! Не стала оттягивать неизбежное и просто стала быстро штопать, нарочито несмотря на лицо Рея, иначе мне бы самой дурно сделалось от всех эмоций, что оно отражало. Хотя, к его чести, скажу, что он стоически терпел и даже не сильно шипел.

– Все. – завязала я узел и, взяв у Рея ножик, отрезала нить. Получилось, в целом, не так уж и плохо.

– Мазь. Теперь положи ее на рану. Быстрее!

– Не кричи на меня! – рявкнула в ответ на нервах, но подчинилась: зачерпнула темно-зеленую вязкую субстанцию и аккуратным слоем прошлась по шву. Под воздействием чудодейственной мази рана точно слиплась. Рейдар облегченно выдохнул, похоже лекарство имело эффект анестезии, и подполз чуть ближе. Мужчина откупорил деревянную заглушку у небольшого пузырька в темно-коричневом стекле без опознавательных надписей и резко вылил себе в рот. Тоник? Регенерант? Не знаю, но ему точно стало легче.

Дождь усилился новой волной. До меня даже стали долетать капли, что падали в отверстие пещеры и скатывались под наклоном вниз в узкий разлом. Звук ручья, что уходил горной артерией куда-то вглубь убаюкивал, а треск костра создавал ощущение тепла и условной сухости. Верхнюю рубашку мне пришлось снять и расстелить возле огня, также поступила и с мужской. Портки благоразумно решила оставить. Фарансийское белье и так не оставляло простора для фантазии. Но, собственно, кого здесь стесняться? Бывшего супруга, который видел меня и в более пикантном разоблачении?

– Хитрый ход. – прокомментировал он мой выверт. – Кровь точно даст отток от ранения.

– Предлагаешь мне сидеть в мокром?

– Портки же ты снимать не стала.

– Хочешь, чтобы я сняла штаны? – изогнула я бровь, и мы усмехнулись нелепому разговору.

Через какое-то время высох и потник, и одежда. А Рей даже немного вздремнул, ну или вырубился от болевого шока, кто знает. Когда мужчина очнулся, я поспешила подложить под него нехитрую сухую подстилку.

– Рис…

– М? – старалась бережно уложить его на потник.

Он замолчал, точно раздумывал, как хотел облечь мысль в слова, а затем просто выдохнул:

– Прости меня.

Неожиданно.

– Решил раскаяться на смертном одре? – усмехнулась и тоже села рядом, зацепив краешек «подстилки».

– За тюрьму. Это было… жестоко и подло. – не повелся он на мой юмор.

Я немного помолчала, подбирая ответ.

– Знаешь, я ведь сама себе хозяйка. Попала в застенок, значит, сама виновата. – не стала я тыкать его в больное место. Когда человек раскаивается – это ни к чему. – К тому же, мы считай друг другу чужие люди. – назвала я все своими именами.

– До сих пор в голове не укладывается… – он не продолжил, словно задумался о чем-то, но я сама выбрала продолжение.

– Что угодила? – усмехнулась, – Да, это был жуткий прокол. И надо было к вам в край фьордов сунуться. Знала же, что дурная затея.

– А до этого, где была? – задал мужчина вопрос, вокруг которого стоило ходить аккуратно.

– В Мангольдии. – чуть поразмыслив, ответила правду.

Мы замолчали, слушая треск костра. Через какое-то время я подбросила еще мокроватых веток. Пламя недовольно затрещало, плюнув вверх небольшой сноп искр, не желая брать в топку влажный «корм».

– Как считаешь? Что сейчас происходит? – спросила я, поправив длинной палкой, развалившийся «шалашик».

– Хаос, который люди срединного мира пытаются упорядочить. А, в целом, война.

Страшное слово было озвучено.

– Знаешь, так странно осознавать, что наши народы вступили в бойню на фоне разворачивающейся катастрофы.

Он хмыкнул:

– Особенно удивляет тот факт, что мы сейчас с тобой вместе, хотя должны быть по разную сторону баррикад, учитывая обстоятельства.

– Кто такое сказал? – его слова насмешили.

– Политика.

– Разве возможно по щелчку пальцев возненавидеть народ?

– Можно. – со знанием дела подтвердил мне массу исторических фактов. Вопрос был риторическим, но мне искренне не понятен. – Ты ведь читаешь прессу.

Тут он был, конечно, прав. Ненависть будто специально разжигалась между россарийцами и гольдами последние года.

– Да, но я не испытываю агрессии к другой нации, расам. – задумалась и добавила, – Ну может, троллей и орков стараюсь обходить лишний раз, но это исключительно из-за их странного ко мне отношения. – северянин изогнул бровь, а я помахала головой «мол, проехали», – А так в целом, каждая душа имеет право быть здесь.