Обретая Силу [СИ]

Кейхас завершила испытание спустя пару часов после его начала, хотя для неё пролетел целый день напряжённых схваток. Её некогда ухоженные волосы растрепались и потными прядями липли к лицу. Одежда была порвана, в нескольких местах зияла прорехами, и покрыта подтёками грязи. Но, несмотря ни на что, девушка стояла с гордо выпрямленной спиной, заткнув большие пальцы за широкий жёлтый пояс, обхвативший талию. Наконец-то она преодолела преграду!

Акарата, к её удивлению, нигде не было видно, но зато здесь был дед.

— Как раз вовремя, — сказал тот, даже не потрудившись поздравить внучку,

— Где он?

Она чувствовала с ним странное единение душ: они оба были готовы усердно заниматься Возвышением и до сегодняшнего дня, до его откровения она не понимала, отчего тот, столь напряженно тренирующийся, такой слабак. Ей было трудно поверить, что человек вообще может слиться с духом Обители, но, с другой стороны, каких-то только странностей чудес и загадок нет в мире?

— Ушёл, — односложно ответил Комацу, — И нам пора. Собирайся. До меня дошли вести, что Жгучая Птица планирует вторжение, и в этот раз зверолюды вступили в союз с кланом Хонг. Нашему лидеру понадобятся все силы, чтобы отразить нападение.

Кровь Кейхас застыла при упоминании виновника смерти отца. О знаменитом идущем не было слышно почти целое десятилетие. Сейчас, правда, её волновало другое:

— Что значит "ушёл"?

— То и значит, — проворчал старик.

— Что ты сделал?

— То, что должен был. Для блага клана. Этот мальчик предатель и лжец. Он использовал нас.

— Подслушивал? — вкрадчиво промолвила девушка.

Комацу промолчал, что лишь подтвердило её подозрения.

— Значит, подслушал, а потом прогнал потому, что он не рассказал тебе всё про себя сразу… Хоть выяснил, отчего он так поступил? Едва ли…

Голос Кейхас едва слышно шелестел, а Комацу отвернулся, отчего та злилась. Старик вечно принимал решение, полагая его единственно верным и не желая никого слушать.

— Он солгал мне, своему учителю, — повторил Комацу, как будто это была единственная причина, в которой нуждался. — Теперь пошли. Клану необходима наша помощь.

— Не пойду! — огрызнулась Кейхас, приняв решение. — Единственная причина, по которой ты отослал его, — собственная гордыня и эгоизм. Постоянно бросаешь семью на долгие месяцы и возвращаешься только когда вздумается!

Комацу резко повернулся к ней, лицо застыло в маске гнева. Сила исходила от него, очерчивая тело серебристым ореолом. Кейхас пошатнулась под давлением, чувствуя, что колени начинают дрожать, но заставила себя стоять прямо, с вызовом глядя в глаза деду.

— Всё, что делаю, я делаю ради блага клана! — яростно прогремел он.

— На похороны родного сына тоже ради блага клана не пришёл? — не повышая голоса произнесла девушка, и из старика словно вынули стержень. Лицо сморщилось, спина сгорбилась.

Девушке хотелось обнять его и попросить прощения за свои слова, но, распалённая от обиды, она выкрикнула совсем другое:

— Ты просто ожесточённый старик, слишком долго живущий на свете и не способный разглядеть, какой на самом деле человек Акарат. Он прожил жизнь в мучениях, страдая от насмешек и нападок других. К счастью, я не такая бессердечная как ты, и могу позаботиться о других! Разыщу его и уйду вместе с ним!

Сказав это, она повернулась и, используя технику движения, помчалась по следу юноши, оставив за спиной одинокую фигуру, стоящую на вершине утёса.

* * *

Я сидел на спине Зормы, руки, вцепившиеся в мех, сводило судорогой. Жить оставалось меньше суток, а стихия так и не сочла меня достойным пройти испытание на красный пояс. И некому помочь. Если не считать Зормы, я совершенно один. Луолана не слышно, а Кейхас осталась в прошлом.

Пока ехал грозовое небо над головой начало светлеть: ночь сменялась днём. Я был измотан, спал вообще последний раз ещё до того, как вошёл в пещеру с бассейном. Отчаяние всё сильнее разъедало душу. Все планы на жизнь, на месть так и останутся планами. Умрут вместе со мной.

Медитация и циркуляция энергии единственное, что оставалось делать, чтобы занять мысли. Оттого как заведённый поглощал и очищал энергию, непрерывно утрамбовывая её в средоточие. Сколько бы не втянул, сколько бы не направил в него, казалось, что всё равно остаётся ещё место. Словно там зияла бездонная пропасть, которую никак не получалось заполнить.

Зорма мчалась всё дальше на север, а мы так и не встретили ни поселений, ни людей или зверей. В полдень одолела апатия. Чёрные линии на руках и груди пока не проявились, но меня били такие сильные конвульсии, что пришлось привязать себя к генетте, чтобы не упасть. В конце концов, уже в сумерках пришлось уступить неизбежному. Остановив зверя, отстегнулся от её спины и повалился на землю.

Зорма вопросительно посмотрела на меня ткнув мордой в грудь. Обхватив её руками, почесал за ушами, зарывшись лицом в мягкий пушистый мех.

— Похоже, это всё.

Генетта не понимала, что происходит, но по-своему пыталась меня утешить и облизала тёплым влажным языком.

— Тебе лучше уйти. Мало ли взорвусь, и тогда поранишься? Да и не хочу, чтобы ты видела, как я умираю. Уходи!