Обретая суперсилу. Как я поверил, что всё возможно. Автобиография

ДЛЯ МЕНЯ СУПЕРМЕН БЫЛ НАСТОЯЩИМ И, В ОТЛИЧИЕ ОТ МОЕГО ОТЦА, ОН БЫЛ ДОБРЫМ, ЧЕСТНЫМ И СПРАВЕДЛИВЫМ, И АТАКОВАЛ ТОЛЬКО ТЕХ, КТО НАПАЛ НА НЕГО ПЕРВЫМ.

А потом меня полностью захватили мультфильмы Макса и Дэйва Флейшеров про Супермена. Мультики были прекрасны даже на маленьком черно-белом экране нашего телевизора. Сцена, где Супермен использовал свой плащ, чтобы защитить Лоис Лейн от брызг раскаленного металла, привела меня в полный восторг, я ею просто зажегся. Вместо того чтобы рассердиться на нее из-за того, что она втянула их в неприятности, Супермен повел себя благородно, храбро и в конце концов спас Лоис. Этот эпизод намертво отпечатался в моем восприятии, и мой разум начал вращаться вокруг одного чрезвычайно важного понимания:

Нет, Супермен никогда не стал бы моим отцом, но если я очень и очень захочу, то, может быть, я сам когда-нибудь стану Суперменом. Идея не выглядела такой уж неправдоподобной, тем более что в «Приключениях Супермена» был эпизод о мальчишке, который нашел костюм Супермена, надел его и стал чуть ли не таким же неуязвимым, как сам Супермен. У меня не было костюма Супермена (у одного мальчишки с нашей улицы был такой костюм, и это здорово меня раздражало, в том числе потому, что он не осознавал всей его мощи и силы). Но когда я закрывал глаза, то легко мог представить себя в нем, а это ведь почти так же круто, правда?

Если бы я был Суперменом, никто не посмел бы обидеть меня. Я бы защитил мать, и она не злилась бы на меня и не пыталась снова сбросить меня с крыши. Но даже если бы она это сделала, это не имело бы никакого значения, ведь я был бы Суперменом, и я бы просто полетел вверх, навстречу небу.

Ближе к осени Эвелин стала чувствовать себя лучше, она вышла из тяжелой депрессии, что позволило ей вести более или менее нормальную жизнь, и Грейс вернулась к себе в Вальехо, а я пошел в школу Святого Причастия, где из меня собирались сделать прилежного католика. Первый раз в жизни меня окружали сверстники, и я прошел что-то вроде обряда посвящения, в котором участвовали школьные задиры. Сестры-воспитательницы редко появлялись на игровой площадке, ведь их воспитанники – выходцы из одного из криминальных районов города, которые в общем-то были обречены встать на путь преступности, так что к чему было тратить на них усилия? Возможно, они воспринимали время, проведенное с нами на площадке, как часть профессионального обучения. В большинстве случаев я проводил свободное время, тихо сидя в уголке школьного двора, пока все остальные дети играли, так что школьные задиры не донимали меня до того дня, когда трое ребят из старших классов не начали бить одну из девочек.

Чем дольше они били ее, тем злее становился я, потому что сцена напомнила мне то, что я так часто видел дома. В конце концов я вспомнил, как Супермен стоял над Лоис Лейн, прикрывая ее плащом, и, словно могучее дерево, вырос между обидчиками и девочкой. Кулаки прижаты к бедрам, ноги слегка расставлены в классической позе. Я представил себя в костюме своего любимого героя и с плащом, развевающимся на ветру. Мои противники были раза в два крупнее меня, но я был уверен, что ярость, которую излучали мои глаза, и героическая поза повергнут их в бегство.

Они повалили меня на тротуар.

Меня избивали в течение нескольких недель, и в конце концов я вышел из себя.

Как всегда, они поджидали меня на игровой площадке во время перерыва на ланч, и, как только сестры-воспитательницы ушли в здание школы, самый здоровенный из моих обидчиков попытался схватить меня. Я отпрянул назад и вдруг увидел чью-то металлическую коробку для завтраков с острыми ребрами и углами. Не раздумывая, я схватил ее и со всей силы опустил на голову нападавшего, раскроив ему лоб до мяса. Громко закричав, парень упал на землю. Из здания школы выскочили воспитательницы, а я все стоял и смотрел на кровь, которая алым фонтаном вырывалась из раны…

…а потом я просто отключился.

Дальше я помню только, что очнулся в кабинете у матери-настоятельницы. Я чувствовал себя сильно напуганным и постоянно плакал. Я пытался объяснить, что произошло, но слова тонули в моих рыданиях и всхлипываниях. Единственным, что я смог вспомнить, была кровь. Пытаясь хоть как-то успокоить меня, настоятельница взяла со стола первое, что попалось под руку, – простой канцелярский степлер, – и дала его мне в качестве подарка и подтверждения того, что меня не убьют.

Она сказала, что мальчишку, которого я ударил, отвезли в больницу и там ему наложат швы. Я ничего не понял про швы, но было ясно, что дела мои плохи.