Обретение

— Хорош, в самом деле! Мы не так богаты, что опробовать все описанное тобой великолепие, — Степан поставил на стол опростанную рюмку и потянулся вилкой к Столичному салату. Так обозвали в общепите ресторанный вариант знаменитого Оливье, пережившего уже не один режим власти. Кулинария была намного мудрее политиканства, постоянно впитывая в себя наиболее полезное и популярное в среде народа. Например, появившийся у римлян свекольный суп в итоге получил совершенно славянское прозвище «Борщ» и совсем новое наполнение. Несколько стран претендовали на посконность этого вкуснейшего блюда, но везде в мире его считали русским. Традиции оказались сильнее политических склок.

Холмогорцев неспешно оглядел зал. Недавно открытое и постепенно становившееся модным кафе даже по меркам человека из будущего смотрелось весьма неплохо. Светлый с большим количеством воздуха зал, огромные панорамные окна, несколько уровней для посадок, удобные и на вид современные столики и стулья, эстрада в специально сконструированной для нее нише. Сейчас там готовились к работе музыканты, все как на подбор молодые и задорные ребята. Так, глядишь, через некоторое время сюда станет сложно попасть. Придется заранее занимать очередь или использовать «связи». Ну так и в Москве двадцать первого века было полно клубов, куда со стороны входа не было. В этом плане столица ни на капельку не изменилась.

Понятно, что к энтузиазму руководства заведения должны были приложиться «блат» в тресте, возможности не совсем стандартного снабжения и тщательный подбор персонала. Обо всем этом им уже успел вкратце рассказать Бадаев. Судя по некоторым позициям в меню, ушлый снабженец потому сюда и был вхож. Во всяком случае их компания прошла в кафешку безо всяческой заминки, да и официант нарисовался практически моментально. В реалиях советской жизни это много обозначало.

Значительной части попаданцев, заставшим Союз еще детьми, оказалось внове узнать, что ранжирование в обществе семидесятых далеко не всегда было связано с толщиной кошелька. Связи и личные знакомства значили намного больше. От обилия всевозможных горизонтальных взаимоотношений буквально мельтешило в глазах. Но никуда от этого не деться. Общество всегда само регулировало некоторые аспекты, не охваченные тяжелой дланью власти.

Постепенно зал кафешки наполнялся людьми, пришло много молодежи, ведь у студентов были каникулы. Глаза Степана то и дело выхватывали среди посетителей обладательниц длинных стройных ножек. В моде царило мини! С ума сойти, сколько в семидесятых в Москве было модных и ослепительно красивых девушек. Или так на него алкоголь действует? Главное — не забыть, что ты уже женат. И женат на очень красивой и умной женщине. Так что ни-ни! Даже не думай! Но боже, какие красавицы только что прошли мимо. В их заведении все такие явные спортсменки? Фигуры просто на зависть! У этих точно нет никакого целлюлита!

— Вот я вам так прямо и заявлю — грядут большие перемены!

— Мы и без тебя видим, — не унимался в алкогольном запале Бадаев. — Андропов со своей камарильей куда-то запропастился и ни слова. Суслова с Громыко давно на официальных сборищах видели? По «Голосам» чёрт-те что творится.

— Слушаешь? — вскинул пьяно голову Власов. Никому из них не требовалось дополнительных объяснений, что такое «Голос Америки» и «Радио Свобода».

— Куда без этого — «Не читайте за завтраком советских газет». Все надо вычитывать между строк. Тьфу!

— Ты прав, Гоша. Местная идеологическая машина поистине безобразна, замшела и потребляет слишком много топлива. Понятно почему они постоянно проигрывают Западу. Ноль креатива и энергии! Как будто не было двадцатых годов с их блестящим искусством!

— Ну а ты, значит, типа на нашей стороне?

— Знаешь, да! Черт побери, мне даже интересно ввязаться в подобную драчку. Деньги что — дрянь! Были они у меня и немалые. И что — счастье принесли, удовлетворение? Главное в нашей действительности — это дело, ради которого не жалко потратить еще одну жизнь! Зря смеешься, Гоша, этот строй не так плох при всех его совковых недостатках. Ты много тут встретил по-настоящему несчастливых людей?

— Да как-то… — Гога замялся, — да я не против, но быт просто ужоснах.

— Все решаемо. Теорию конвергенции, кстати, пока никто не отменял.

Степан поднял удивленные глаза. Что-то в последнее время он стал частенько слышать это модное словечко. Работа среди творческой научной интеллигенции позволяла быть в курсе новейших общественных веяний. Он ради неформальных разговоров даже начал покуривать. То есть не курить регулярно, а иногда пропускать сигаретку-другую. Надежда была очень этим недовольна.

— Хочешь сказать?

— Ничего конкретно говорить не буду, сам понимаешь, — Анатолий вальяжно усмехнулся и наполнил рюмки по новой. — Только, братцы, верно одно — впереди большие перемены во всем и вся, — он сделал акцент на слове большие. — Наверху, ох какое идет шевеление!

— Твоя премия связана с этим?