Обретение крыльев

Сара вручила мне хозяйкину трость с золотым набалдашником. Потом оглядела нас:

– Я бы не узнала вас на улице.

Мы быстро спустились по лестнице. Если появится маленькая госпожа, значит так тому и быть. Главное – продолжать идти. Ни за что не останавливаться. Дойдя до последней ступеньки, я увидела, что дорожного чемодана на месте нет. У двери стоял Гектор и сверлил нас взглядом.

С ним заговорила Сара:

– Мама попросила отвезти ее гостей домой. Нам поможет Гудис.

Гектор удалился по коридору. «Как он смотрел на нас. Неужели догадался?» Маленькой госпожи нигде не было видно.

Мы вышли во двор, и мир рванулся нам навстречу. Я оглянулась на Скай и различила за вуалью бледный контур лица.

* * *

Когда Гудис подогнал экипаж к вывеске пароходной компании, мы уже задыхались от жары под вуалью. По шее струился пот. Скай приподняла складки платья, чтобы проветриться, и на меня повеяло смесью лаванды со смрадом потного тела.

Помогая мне сойти с экипажа, Гудис прошептал:

– Господи, Подарочек, что ты делаешь?

Нам не удалось его одурачить, и с большой вероятностью Гектор тоже обо всем догадался. Я то и дело оглядывалась: не скачет ли он по Ист-Бей в двуколке с маленькой госпожой.

– Гудис, прости, но мы уезжаем. Не выдавай нас.

Он сжал губы, и я словно ощутила, как они ко мне прикасаются. Он был лучшим мужчиной из всех, кого я знала. Сама того не желая, я привязалась к нему всем сердцем.

Я смотрела на него сквозь темную вуаль, а он сжал мою руку:

– Береги себя, девочка.

Мы купили билеты, дождались, пока не загрузится пароход.

Когда поднимались по сходням, налетел порыв ветра, и пароход закачался. Я припомнила госпожу с ее молитвами. С этой женщиной мы прошли Библию вдоль и поперек. А теперь, как Иисус, шествовали по волнам.

Мы протиснулись мимо чемоданов, бочек, кип товаров и ящиков, мимо парового котла на вторую палубу и сели на скамью в салоне в ожидании досмотра стражи. Здесь были белые стены, вдоль окон – приколоченные к полу столы. Нарядные люди стояли по двое и трое в клубах табачного дыма, время от времени они поглядывали в нашу сторону, заинтригованные трауром. Сара сидела чуть поодаль от нас, низко опустив голову.

Когда ввалились два стражника, Скай часто-часто задышала. Один стражник проверял левую сторону, другой правую. Они кивали людям, то и дело заводя разговор. Опустив глаза, я заметила носки бедняцких туфель Скай, которые высовывались из-под дорогого платья. Потертые коричневые туфли.

Перед нами остановился стражник и обратился ко мне:

– Куда вы плывете?

Как и туфли Скай, меня тотчас же выдал бы рабий выговор. Подняв голову, я посмотрела на него. Белокурые усы и зеленые глаза, кепи, сдвинутое набок. За его спиной я различила сквозь закопченное окно сверкающую воду.

– Мэм? – переспросил он.

Сара заерзала на скамье. Я испугалась, что она сейчас что-то скажет, или Скай начнет напевать, или затаившийся во мне страх вырвется наружу. Но тут я вспомнила про вдовий наряд. Я издала звук, словно собиралась ответить, но захлебнулась от горя словами. И не так уж сильно мне пришлось притворяться. Я горевала над своей жизнью, над тем, что пришлось пережить, увидеть и узнать, над тем, что потеряла. Я заплакала по-настоящему.

И стражник отступил от меня на шаг:

– Соболезную вашей утрате, мэм.

Когда он отошел, с подбородка на юбку упала белая капля.

Заработал двигатель, и скамья задрожала, до нас донесся запах масла и вырывающегося из трубы дыма. Пассажиры вышли из салона на палубу, чтобы помахать на прощание платками. Мы тоже встали напротив рабов, кидающих тяжелые причальные концы. Где-то далеко звонили колокола Святого Михаила.

Крепко ухватившись за поручни в ожидании неизведанного, мы втроем стояли на носу корабля. Над нами кружили чайки, пароход вспенивал воду, вздымался на волнах и шел вперед. Когда заработали гребные колеса, Сара положила ладонь мне на плечо и не снимала ее, пока город не скрылся из виду. Таким был последний фрагмент моего лоскутного одеяла.

Я подумала о матушке и о том, что ее косточки навсегда останутся в Чарльстоне. Люди говорят: не оглядывайся, пусть прошлое останется в прошлом, но я всегда буду оглядываться.

Я смотрела, как Чарльстон исчезает в утреннем свете.

Когда пароход вышел из гавани, ветер усилился, вокруг нас затрепетали вуали, и я услышала свист крыльев дроздов. Кругом, насколько хватало глаз, простиралась сверкающая вода.

Комментарии автора

В 2007 году я съездила в Нью-Йорк посмотреть на работу Джуди Чикаго «Званый обед» в Бруклинском музее. В то время я с дочерью Энн Кидд Тейлор писала мемуары «Путешествие с гранатом» и не помышляла о следующем романе. Не представляла, о чем он может быть, только испытывала смутное желание написать о двух сестрах. Я еще не придумала, кто эти сестры, когда и где жили, какова будет их история.