Обретение мудрости

— Но если то, что рассказывают — правда, и воины действительно идут, значит, Богиня благословила сбор! Значит, он есть на самом деле! Сага об Арнанари… За? Гуллико?

— Кто главный на этом сборе? — спросила Тана, бросив взгляд на Уолли. — Седьмой, который его объявил?

Ннанджи нахмурился.

— Нет, не думаю… не обязательно. — Он задумчиво пошевелил губами. — Думаю, это решает поединок. Лучший из воинов. — Он снова повернулся к Уолли и крикнул: — Лучший воин в Мире! Конечно! Ты помнишь балладу о Чиоксине, брат? Изумруд возглавил священную войну, и рубин вместе с ним! И Четвертый тоже! Вот для чего нужен твой меч!

Он был уверен в том, что будет поступать в соответствии с почетным упоминанием в эпосе. Ннанджи трепетал, словно средневековый оруженосец, которому предстоял очередной крестовый поход. Его возбуждение передалось также Тане и Томияно. Даже Джия и Холийи радостно улыбались. Конечно — священная война против колдунов, во главе с лордом Шонсу и Ее собственным мечом.

Нужно было еще многое продумать. Очень многое. Возможно, Уолли неверно понял загадку. В конце концов, под армией мог подразумеваться вовсе не экипаж «Сапфира». На сбор шла подлинная армия, величайшая из всех, что знал Мир. Он ничего не сделал для того, чтобы заслужить это.

Ннанджи погрузился в молчание, снова шевеля губами, словно повторяя в уме слова эпоса.

— Я не могу убедить тебя прийти в поместье, милорд? — спросила Валия. — Куили очень хочет тебя видеть, и строитель тоже будет очень рад, если он не отправился вместе с колдунами.

Однако на Уолли сразу свалилось чересчур многое — загадки и встречи, круги и армии, Каср и Аус. Кроме того, он не хотел встречаться со своими бывшими помощниками и сознаваться в том, что все, что они о нем говорили — правда.

— Думаю, нет, святейшая. Передай им нашу любовь и, еще раз, нашу благодарность. Скажи им, что мы будем продолжать нашу борьбу с силами зла, и что борьба эта идет успешно. Думаю, нам нужно до темноты вернуться на корабль.

Или «Сапфир» уже исчез, и придется доставлять седьмой меч в Каср на шлюпке? При этой горькой мысли он испытал облегчение от того, что Джия и Виксини были с ним.

— И сразу в Каср, милорд брат? — нетерпеливо спросил Ннанджи.

Уолли вздохнул.

— Да. Она призвала Ее воинов, так что — да, мы должны плыть в Каср.

Внезапно глаза Таны расширились, и яркий свет осветил ее лицо. Прежде чем она успела что-то сказать, все уже развернулись кругом, глядя на север. Огромная, но очень далекая, гигантская огненная роза разворачивала изящные лепестки в закатных сумерках — все выше и выше, и все ярче, освещая темный ландшафт внизу, заставляя пылать само небо. Затем темнеющий гребень достиг небес, и его коснулись лучи невидимого солнца, расцветив в розовые и золотые тона.

Вулканическое извержение… взрывная волна дойдет позже, но ветер отнесет пепел к западу, в сторону Касра… Уолли все еще анализировал последствия, когда вдруг понял, как все это должно выглядеть для его спутников.

— Огненный Бог гневается! — воскликнула Валия, изображая знак Богини. — Он боится священной войны против его колдунов!

— Он не боялся ее, пока не услышал, кто собирается ее возглавить! — сказал Ннанджи. Он гордо улыбнулся Уолли. Преклонение перед героем понемногу отступало на задний план. Лорд Шонсу был человеком чести.

4

Первое, что обнаружил солнечный бог, вернувшись в Мир — чудовищный гриб, вознесшийся над Реги-Вулом, превосходящий размерами сами горы. Он игриво раскрасил его в красный цвет, потом в золотой, и наконец в бледно-голубой, но Огненный Бог все еще выбрасывал снизу сердитые розовые лепестки. Чуть позже солнце осветило «Сапфир», направлявшийся в Ов.

Уолли спал мало и плохо. Он рассчитывал, что загадка богов поможет решить его проблему. Стоит лишь совершить круг, думал он, и некое божественное откровение научит его, как сражаться с колдунами. Вместо этого стало только хуже. Колдуны знали о его болезни в Ки Сане. Они вновь продемонстрировали свою необъяснимую способность передавать друг другу информацию. Был объявлен сбор. Теперь священный долг воина обязывал его отправиться в Каср. Естественно, это объясняло, для чего ему был дан легендарный меч, но для Шонсу возвращение в Каср было, в сущности, равнозначно самоубийству. Теперь ему следовало опасаться не только обвинений, но и поединка, поскольку там должны были собраться и другие Седьмые.

В самые горькие ночные часы он укорял себя в том, что снова совершил ошибку. Нужно было подстеречь того колдуна-Шестого, когда тот возвращался домой в Ов, вместо того чтобы потворствовать дурацким колебаниям Ннанджи.