Обретение Родины

Сотрудники редакции приступили к работе над очередным номером газеты, а все остальные принялись за колку дров, топку печей, мытье посуды, чистку картофеля, как вдруг явился связной мотоциклист с приказом немедленно собираться в дорогу.

Еще через полчаса в Надворную приехал подполковник Давыденко.

Спрыгнув с «виллиса», он обнял спешившего к нему навстречу Балинта.

— Вчера наши войска заняли Берегово!

Не прошло и нескольких минут, как оба уже стояли перед хорошо знакомой картой, которую еще не успели снять со стены комнаты, совсем было оборудованной под редакцию и теперь вновь опустевшей.

Офицеры молча смотрели на так много говорившую им карту. Потрепанная, повидавшая виды, она сейчас гордо и ликующе оповещала, что войска 4-го Украинского фронта разбили засевшую в карпатских укреплениях немецкую армию и с трех сторон окружили остатки разгромленных гитлеровских дивизий. Части генерала Петрова всего за неделю, с восемнадцатого по двадцать пятое октября, не только перевалили через Карпатский хребет на широком, более чем двухсоткилометровом, фронте, но и зашли в тыл панически бегущим немцам, тесня их теперь уже с юга. Для отступавших гитлеровцев открытым оставался пока лишь узкий проход от Мукачева, через Ужгород, на Кошицу.

Давыденко дополнительно охарактеризовал помеченную на карте обстановку:

— К северу от Мукачева действует мощный партизанский отряд имени Ракоци. В Восточной Словакии тоже с новой силой разгорелась партизанская война. На стороне словаков сражается много венгров.

— Куда мы сейчас едем? — глубоко вздохнув, спросил Балинт.

— В Мукачево.

— В Мукачево? Так ведь город еще у немцев.

— Пока мы туда доберемся, он будет освобожден.

* * *

По узким, извилистым, вконец разбитым дорогам, через временные мосты, построенные на скорую руку вместо взорванных постоянных, двигался по направлению к горной цепи сплошной бесконечный поток орудий и грузовиков с боеприпасами и продовольствием. По обочинам шагала пехота. Хорошо еще, что движение было односторонним: назад никто не шел и не ехал.

— Очевидно, командующий не опасается контрнаступления противника. Да и в воздухе тоже мы господствуем, — заключил Давыденко, глядя на густую, двигавшуюся в одном направлении, к линии фронта, массу людей и машин.

Горячо, по-летнему припекало солнце. Небо было ослепительно голубое, может, только чуть бледней, чем оно обычно бывает в августе. На шоссе стояла пыль, хотя всего двое суток назад здесь царила непролазная грязь. Два предыдущих дня почти не переставая лил дождь, а по ночам сильно подмораживало. Несколько часов кряду дул острый как бритва ледяной северный ветер, срывавший с деревьев жухлые, покрытые инеем листья. Когда же выглянуло наконец солнце, деревья уже осыпали всю листву.

Вклинившись в колонну артиллерийских орудий и повозок с боеприпасами, три грузовика редакции «Венгерской газеты» с трудом продвигались на северо-запад.

Деревья вдоль дороги, по которой они следовали, стояли совершенно голые, казались гораздо выше, чем летом, и производили грустное впечатление, хотя по их серым и коричневым стволам весело плясали солнечные лучи, на мгновенье окрашивая длинные сучья и тонкие веточки то в красный, то в оранжевый цвет.

Шагавшие по обочинам стрелки были уже одеты в зимнюю форму — в ватные куртки и серые меховые ушанки. Становилось жарко. Один за другим снимали бойцы свои тяжелые зимние шапки, заметно теряя при этом в воинственности и мгновенно преображаясь в шумных, веселых парней, которые, казалось, совершают увеселительную прогулку.

«Венгерская газета» подкатила к воротам паркетной фабрики. Война пощадила ее корпуса, построенные в свое время австрийским бароном Грёделом, одним из крупнейших лесопромышленников и магнатов Габсбургской монархии. В период немецкой оккупации фабрику поглотил концерн Германа Геринга, а сейчас в огромном здании дирекции, которое по виду могло вполне сойти за дворец, уже с неделю расположились интендантское и политическое управления фронта. Мрачные, полутемные цехи фабрики и ее хорошо проветриваемые лесохранилища были превращены в армейские провиантские склады, а также и склады амуниции, обмундирования и боеприпасов.

Редакция должна была пробыть здесь одну ночь, и ее расквартировали в небольшой, примыкавшей к главному зданию вилле. Вилла была построена в скандинавском стиле и называлась «малым замком». В течение многих лет гитлеровцы держали в ней фронтовой публичный дом. По распоряжению Петрова виллу переоборудовали под фронтовой госпиталь с большим операционным залом, оснащенным по последнему слову медицинской техники. Но к моменту приезда сюда начальника госпиталя, известного киевского хирурга, полковника медицинской службы Филиппенко, госпитальное оборудование еще не прибыло, его ожидали только на следующие сутки, и потому приют на ночь в этом «малом замке» получила «Венгерская газета».

Сразу по окончании наскоро состряпанного ужина Балинт приказал своим сотрудникам немедленно ложиться спать.

— Завтра предстоит тяжелый день!