Обретение счастья

Ольга опустилась в большое казенное кресло, в котором, понятно, до нее отдыхало множество обитателей номера и их гостей, испытывая краткие минуты расслабления. Она увидела себя в длинном ряду этих незнакомых людей, которые были здесь и которые еще придут.

— Слушаю вас. Юрий Михайлович.

Академик надел очки и в который раз внимательно пролистал текст ее доклада.

— Вот здесь, как мне кажется, любопытное место. Вы сделали диапозитивы со схемами этих реакций?

— Да, у меня готовы диапозитивы со схемами всех реакций. И — отдельно — таблицы физических характеристик полученных продуктов.

— Прекрасно. Не могу не отметить вашей предусмотрительности. Вот, смотрите, процесс может пойти на этом этапе и в обратном направлении. Вам обязательно зададут вопрос о том, как вы обеспечивали условия однозначности эксперимента. Вы готовы на него ответить?

— Естественно. Неужели может показаться, что эти результаты случайны? — она улыбнулась. — Я с таким упорством методом проб и ошибок доискивалась этих условий, что…

— Не нужно было проб и ошибок, нужно было всего лишь обратиться ко мне, если уж ваш научный руководитель не соизволил вникнуть.

— Мне и в голову не пришло отрывать вас от дел какими-то мелочами.

— Глупости, — он улыбнулся. — Никогда больше так не говорите. При любых сомнениях обращайтесь ко мне. Не стесняйтесь… Позвольте вашу рюмку.

— Которую?

— Ту, что ближе.

— Пожалуйста.

Юрий Михайлович аккуратно и умело откупорил пятизвездочную бутылку. Капнул в свою рюмку, наполнил Ольгину и снова долил свою.

— За ваш успех, Ольга Васильевна.

— Спасибо.

Он одним большим глотком осушил рюмку. Ольга же сделала несколько маленьких глоточков, и в рюмке еще осталось достаточно прозрачной темной жидкости.

Ольга прикрыла глаза и почувствовала, как по всему телу разливается приятное тепло.

— Странно, вы едва не полгода работали в институте, а я заметил вас только недавно, — изрек академик.

— Очевидно, предчувствуя приближение защиты, я стала чаще выходить из лаборатории, — попыталась объяснить Ольга, мысленно улыбаясь.

— О, да! И работа у вас прекрасная. Знаете, для вашего нежного, смею сказать, возраста, впечатляющие результаты.

Ольга развернула фольгу и надкусила шоколадную конфету. Она оказалась с изумительной вишневой начинкой.

Юрий Михайлович не переставал говорить о ее диссертации, она впопад, но односложно отвечала. Разговор не тяготил ее, но после еще нескольких тостов обсуждение научных изысков стало всего лишь дополнением к трапезе, а не наоборот.

Беседа затягивалась, тем не менее собеседники словно не замечали этого. Растегаев достал маленький диаскоп и пересмотрел все диапозитивы, подготовленные иллюстрировать доклад. Уже горела настольная лампа, но ни один из двоих не взглянул на часы.

Академик нежно взял Ольгу за руку, а она восприняла этот жест в свете проведенной беседы — как знак признания ее научных заслуг.

Вдруг в дверь постучали.

— Не будем открывать? — спросил Юрий Михайлович.

— Как хотите…

Постучали еще раз: настойчиво и решительно.

Находившиеся в номере затаились, перестали обмениваться репликами и даже дышать стали тише.

— Немедленно откройте! — вдруг раздался профессионально-требовательный голос. — У вас в номере посторонние!

— Вас не касается, кто у меня в номере, — ответил через дверь Растегаев.

— Уже двадцать три часа, гражданин! Я вызову милицию, и у вас будут крупные неприятности.

— Вы нарушаете права человека, — продолжал осажденный академик.

— А вы — права внутреннего распорядка советской гостиницы, — стук становился неистовым. — Открывайте!..

— Юрий Михайлович, откройте ей. Судя по голосу, это настоящая фурия.

— Пожалуй, вы правы…

Академик щелкнул замком, и в номер ввалилась полная женщина в униформе дежурной по этажу. Глаза ее сверкали, волосы со следами застарелой химической завивки были растрепаны, и Ольге подумалось, что именно такие существа как нельзя лучше подходят для фискальной гостиничной службы.

— Ишь, дамочку привел и потчует! А еще видный ученый из Москвы!

— Я просил бы вас…

— Нет, это я просила бы вас немедленно отправить свою… — она сделала паузу, — из номера.

— Она останется здесь! Мы готовимся к докладу, — твердо сказал академик.

Мизансцена приобретала комическую окраску. Ольга продолжала сидеть в кресле, и, словно зрительница, наблюдала, как уважаемый Юрий Михайлович с пионерским задором пытается что-то доказать прирожденной надсмотрщице.

— Пусть женщина уйдет. Или я сообщу к вам на работу.

Ольга заметила, что эта дежурная фраза произвела-таки впечатление на академика.

— Нет, нет, — уже не столь уверенно парировал он, — вы не имеете права.

— Я? Я на то тут и поставлена. А вы, человек в возрасте, девушку спаиваете. Как не стыдно!

Услышав слова насчет возраста, Юрий Михайлович слегка обмяк.

И фурия уверенно продолжала:

— Известно, зачем вы ее сюда притащили. Уж если современные девицы отца-матери не слушаются, развратничают с малых лет, то хотя бы такие уважаемые люди, как вы, им не потакали. Гляньте в зеркало! Да вы же ей в папаши годитесь!

— Вон! — возглас прозвучал негромко, но решительно. — Выйдите из моего номера.