Обретение смысла во второй половине жизни

Время от времени все мы теряем из виду эту перспективу, свой навык бороться с трудностями и выходить из борьбы победителем. Каждая из крупиц негативного опыта будет восприниматься как кризис; собственно, это и есть кризис мировоззренческой системы. Подобные потрясения оказываются не только экзистенциальной травмой, но и способны глубоко ранить духовно. Кризис выражается и во внешнем страдании – мы мучительно переживаем утрату непосредственного смысла жизни, и чувства взаимной связи с загадкой мироздания. Друзья, на которых мы рассчитывали, личная безопасность, которая продлится, как казалось, целую вечность, спокойная уверенность в том, что нам помогут стать на ноги, если мы упадем, – все эти предположения в сотнях и тысячах вариаций однажды развеются как дым. Этот возможный поворот событий и коллективное разочарование выразил Роберт Фрост в своем насмешливом двустишии:

Прости, Господи, мою маленькую шутку в твой адрес,
И я прощу твою большую – в мой.

Это предательство со стороны другого – Бога, любимого, друга, корпорации – по сути оказывается изменой упованию на предсказуемость мира и возможность управлять им. Становясь старше, мы становимся свидетелями того, как раз за разом оказывается посрамлено наше чувство Я, убежденность в собственном всесилии и способности контролировать исход событий. В свое время ребенку казалось, что его желания правят миром, а юноша полагал, что отвага города берет. Ну, а второй половине жизни поневоле приходится утешаться более трезвой мудростью, основанной на смиренном понимании собственной ограниченности и непостижимости мира. И не оттого ли так просто бывает опустить руки, отказаться от риска в серьезных делах или с легкостью опуститься до цинизма, язвительных насмешек над надеждой или оглушать себя алкоголем в страхе перед болезненной утратой еще одной иллюзии?

И снова же в опыте страдания возникает и приглашение к чему-то большему. Как узнал наш брат Иов, все эти надуманные контракты – не более чем иллюзорная попытка Эго держать все под своим контролем. Мы узнаём, что жизнь куда сильней и загадочней, несет в себе больше риска, чем можно было помыслить. Да, такое открытие может кого угодно лишить покоя, однако смирение и трезвый взгляд на положение вещей лишь расширит духовные горизонты. Мир более загадочен и менее предсказуем, более автономен и менее управляем, он многообразен и сложен, бесконечен и непознаваем, и в этом мире нам по плечу куда больше замечательных свершений, чем мечталось даже в молодые годы.

Соперничающие программы

Согласно эпическому преданию, на своем долгом пути домой Одиссею довелось преодолеть немало преград. В их числе были сталкивающиеся скалы – Симплегады, грозившие раздавить его легкое суденышко. Так и мы с вами подчас оказываемся в тисках соперничающих сил, противоборствующих ценностей и со страхом ждем, что они вот-вот раздавят нашу хрупкую душу. Даже делая самые первые самостоятельные шаги в жизни, нам постоянно приходится сталкиваться с соперничающими программами. Как мы уже убедились, первая половина жизни в большинстве случаев проходит под знаком социальной программы, которую можно сформулировать следующим образом: «Как мне вступить в этот мир, как отделиться от родителей, найти спутника жизни, свою карьеру и общественную самоидентичность?» Можно сказать и по-другому: «Чего требует от меня мир и какие ресурсы могу я мобилизовать, чтобы соответствовать его требованиям?» Но во второй половине жизни стрелка компаса отклоняется, и программа смещается к переосмыслению личного опыта в контексте более широкого порядка вещей, а заодно меняется и постановка вопроса: «Чего просит от меня душа? Ради чего все это, какой смысл во всем том, что мне довелось пережить и испытать?» Вопрос о смысле со всей необходимостью ставит задачу появления иной программы. Если программа первой половины жизни – социальная, то есть соответствия требованиям и ожиданиям окружения, то вопросы второй половины жизни – духовные, затрагивающие более обширную тему смысла.

Психология первой половины жизни мотивируется фантазией приобретения: обретением сил, чтобы Эго могло справиться с отделением, с явным родительским диктатом, обретением статуса в мире, будь то собственность, семья или место в обществе. Вторая же половина жизни просит, в конечном итоге даже требует от нас оставления: оставить самоотождествление с собственностью, ролями, статусом, условной личностью и обратить свой взгляд к другим ценностям, прошедшим внутреннюю проверку.