Обретение стаи

В редких погружениях путник оказывался в начале новой сцены, а потом соскальзывал к другому известному месту. Оно словно притягивало его.

Однажды Торик словно попал внутрь льдинки, где ничто никуда не двигалось и выглядело странно и неестественно, эдакий замороженный миг его жизни. Незначительный эпизод лыжной прогулки с родителями, когда Торик неловко поскользнулся, скатываясь с горки. В реальной жизни он упал. Но здесь, в погружении, не было ни начала прогулки, ни даже начала падения. Лишь самый-самый момент поскальзывания, когда он одновременно удивился (ах, не ожидал!) и испугался.

Вот в этом кратком миге и оказывался теперь Торик. Он не падал дальше. Он даже толком оглядеться не мог. Мир вокруг был наклонен (видимо, голова уже повернулась), глаза смотрели на отставленную лыжную палку, которой он все еще пытался оттолкнуться и выровняться, не допуская падения. Где-то сбоку видна лыжня и краешек папиного лыжного ботинка на зеленой лыже. Краешек своей лыжи, темно-красной, почти коричневой, с непонятной, но гордой надписью ровными буквами «Марий Эл». Истоптанный снег. Засыпанные снегом деревца. Вот и вся картинка с горизонтом, заваленным градусов на тридцать. И все это, вместе с ощущением неизбежного близкого падения, замерло навсегда.

Торик так и висел в этом мучительном состоянии, пока не проснулся.

— Это уже не события, а брызги событий, — сказала Зоя, когда он рассказал ей о том, что видел. — А почему именно питомник?

— На пути между школой и домом располагался питомник плодовых деревьев, огромный, как парк. Летом посторонних туда не пускали, а вот зимой можно было ходить на лыжах. Мы даже от школы туда ходили.

— Надо же, а мы с отцом обычно катались в посадках.

— И с сестрой?

— Ты что! Лиана считала лыжи пустой тратой времени.

— Хм… — улыбнулся Торик. — Мне казалось, это ты у нас всегда находила себе занятия.

— Ога, есть такое дело. А у нее зато всегда были мальчики. Чуть ли не с детсада…

* * *

В другой серии погружений — Зоя в тот день не пришла — Торик попал в точку, где время вроде бы шло как обычно, зато сама реальность оказалась странной. Начнем с того, что погружения обычно относились к детству или юности, а тут он увидел себя сидящим на работе в «Оптиме», рядом сидели знакомые дамы. Все как обычно. Вот только совсем рядом с Ториком, на соседнем стуле, сидел дядя Миша. Совершенно живой, словно и не умер девять лет назад. С привычной скептической улыбочкой, с горбом, в неизменно серой железнодорожной форменной рубашке, он сидел за компьютером — еще одна странность! — и пил чай из серебряного подстаканника, держа его, как всегда, лишь тремя меньшими пальцами.

Дальше стало совсем странно. В настоящей «Компьютерной», где работал Торик, столы стояли по периметру, а середина комнаты была пустой, хоть танцуй. А теперь сразу же у плеча дяди Миши виднелась ветка рябины с ягодами, но ствола у дерева не было. Ветка нелепо торчала прямо из пустой середины комнаты, и дядя Миша, видимо, тоже ее ощущал, потому что привычно подернул плечом, словно стряхивая эту ветку с плеча, как некую помеху. Торик еще успел посмотреть в окно, где проглядывалась зима, и снег шел крупными хлопьями, и подумать «а как же рябина?» и тут же вывинтился в привычную реальность…

Вынырнув, Торик с трудом отдышался, как после кошмара. Понадобилось время, чтобы осознать реальность реальности, в которую он вернулся. Что такое он видел? Что это вообще было? Он сходит с ума? Вика заметила: «Ты кричал во сне. Раньше такого не случалось. Что-то страшное увидел?». Он смог только кивнуть и судорожно, одним залпом, выпил полчашки оставшегося электролита, почти не почувствовав соли.

Его никто не пугал, не угрожал, просто… В погружениях все так ярко и реалистично. И это радует, если сама та реальность реальна. Если же ты начинаешь видеть глюки, то при таком уровне правдоподобия не возникает никаких сомнений, что ты сошел с ума. И вот это — страшно. Раньше Торик даже не предполагал — насколько.

* * *

Зоя пережила множество обычных погружений, но странное увидела лишь однажды.

Обычный семейный завтрак. Отец собирается на работу, а они за столом допивают кофе. Сидят втроем: Зоя, ее сестра Лиана и… еще одна Зоя?! Все непринужденно жуют, прихлебывают, обмениваются колкостями, все как всегда. Зоя-набюдатель пытается получше разглядеть третью девушку. Она вроде бы такая же, но есть и отличия. Спина у нее прямее, черты лица более определенные, а горбинка носа, которая у настоящей Зои еле прослеживается, у той выпирает гораздо сильнее. Все это вместе придает ей выражение уверенности в себе. А вот Зоя слева вполне обычная. Слегка затравленный взгляд, самую малость, но все же заметно: готова заполучить очередную взбучку или едкую фразу от сестры…

* * *

— И вот я там живу и не понимаю: что это было? Откуда? Третьей сестры у нас никогда не было, тем более настолько похожей на меня.

— Может, это визуализация твоего представления об идеальной себе?