Обретённая 2. Выжить назло (СИ)

— Тоже мне… розовые сопли подотри… Мэрисьюшная идиотка! — Марина не могла не сказать гадость.

— Жалко тебя, Марина, — Варя нисколько не обиделась на грубиянку, — Своим ядом себя в первую очередь и травишь! Злость и зависть тебя к страшному финалу подведут, вот увидишь!

— Ага… Счаззз! Это вас всех, курицы тупые, скоро рудхам отдадут! А они, говорят, сначала бабу затрах***, а потом, после того как она им родит, и сожрать могут! — Моя мерзопакостная подопечная, подбоченясь, злорадно обвела всех нас победоносным взглядом.

— Прошу прощения, прелестные девушки… Я сучайно услышал ваш разговор… И откуда у вас, очаровательная и злая нэра, такие знания о тонкостях жизни рудхов? — Из-за опоры трапа, вытирая руки ветошью, вышел высокий шатен в запачканом коричневом комбинезоне. — Не хочу придираться и особенно — пугать, но… Не стоит об этой расе громко говорить в публичных местах… Да и негромко я бы тоже не советовал.

— Кто ты такой, чтобы мне рот затыкать и учить — что надо, что не надо?! — Озлилась Марина. Оглядев старенький комбез зорким взглядом, пакостно ухмыльнулась, — Прислуга..! Знаю я вас… советчиков…! К этим тупым курицам думаешь клинья подбить?! Или для своего хозяина стараешься?! Ха-ха-ха! Опоздал! Они все будут проданы только рудхам! Съел?!

— Я услышал вас… — Улыбка тронула губы техника, но глаза его заледенели, — И могу сказать, что прекрасная, белокурая нэра права… говоря о вас… Вы — действительно умрёте страшной смертью…

Элегантно поклонившись, мужчина исчез, растворившись между снующими роботами, биониками и торопливыми разумными.

Мы все застыли… было чувство, что нас внезапно перенесли из ласкового лета в слякотный мороз Питерской зимы.

— Это что за музей скульптур? — Из-за туши соседнего челнока вывернул планетарный флаер, в котором сидел чем-то раздосадованный Гугерт. — Живо во флаер!

Повторять дважды не пришлось. Мы все, в рекордные сроки погрузились в новое для многих, средство передвижения.

— Так что произошло? — Хозяин приподнял правую бровь. — Лииида?

Спокойная, молчаливая девушка, вскинула на мучителя затравленный взгляд:

— Варя сказала, что живой воздух вкуснее очищеного корабельного. Марина её обругала и сказала, что нас всех… сожрут… рудхи… — Последнее слово бедняжка произнесла едва слышно, всё сильнее сжимаясь под испепеляющими взглядами Гугурта и Марины.

— Это всё?

— Ннннет…

— Ну!?

— Их разговор услышал какой-то мужчина…

— Чтоооо…?! Какой мужчина?! — С пол-оборота озверел наш хозяин.