Обретенная

Так. Так. Я прокрутил в голове последнюю фразу, показавшуюся мне знакомой — и покачал головой.

— Милая! — Нежно перебил я супругу, постарался полностью раскрыться чувству, что сейчас испытывал. — Меня ничуть не ущемляет то, что ты сильнее — и не может ущемить. Я люблю тебя, понимаешь? Порадоваться за тебя могу, но почувствовать себя ущемлённым? Не-а. Мы не соперники… нигде не соперники. Я всегда за тебя.

Когда-то давно я уже сказал ей те же самые слова. Правда, мне было восемнадцать, и я просто не верил в то, что в любви могут быть условности. Любить — значит верить, значит, принимать сторону своей второй половинки до конца. За шестнадцать следующих лет я повзрослел и успел узнать, что любовь — она всякая бывает, но… лично мне вот повезло. Мы всегда были друг за друга — я и Ната, без всяких условностей, и постарались научить детей тому же. Что ж, как в некоторых сказках, наша любовь в буквальном смысле оказалась сильнее смерти и забвения…

Додумать свою мысль у меня не получилось: супруга бросила консоль и одним движением оказалась у меня на коленях. В этот раз чёртова алая броня оказалась очень к месту: боюсь, если бы многослойную защитную одежду можно было легко снять, мы разрушили бы собственный план просто в порыве чувств.

Внимание!Внимание!Внимание!Внимание!

— Чуть… позже… — Посулила мне Ната, опять сращивая неткань одежды по «шву». Боже мой, да мы летели от старта до посадки минут пять всего, и такое устроили! — Проклятие! Пилот!

— Что не так? — Мне пришлось аж головой помотать, заставляя голову работать после выброса такого количества гормонов в кровь: помогло, но не до конца.

— Одарённый! Пройдёт над нами через две минуты, а тут… такой фон!

— Прокол. — Спокойно констатировал я. — Не подумали, но ничего страшного. Проверь, как теперь?

Сосредоточиться на пси-технике «трансляции» чувств было сложнее, чем обычно, но всё равно вышло достаточно просто. Практика — большое дело, а замотивированная практика — ещё эффективнее. Ощущение одновременно решимости и волнения даже выдавливать из себя не пришлось — их, в отличие от обычно необходимого «доброжелательного спокойствия», я действительно сейчас испытывал. В том числе.

— Эмосфера? — Ната широко распахнула глаза.

— Пришлось научиться, я тебе потом расскажу. — Я внимательно следил с помощью тактической схемы за приближающимся многоцелевиком. — Пошли на выгрузку, пусть увидит то, что нужно.

Пилот, однако, меня разочаровал — похоже, разглядел ещё с большой высоты раскраску корпуса катера и эмблему и даже не стал нарезать круги над головами: просто прошёл в вышине, самым краем задев нас своей зоной восприятия. Ну и всё, значит. Пользуясь тем, что на земле уже вовсю властвовала ночь, а выше всё ещё прошивали атмосферу над планетой последние солнечные лучи из-за горизонта, мешая ИК-камерам саттелитов, мы по-быстрому вскрыли оба контейнера, раскатали вглубь провала кое-как закреплённый трос, и выкинули псионикой туда же часть вещей из раскрытых контейнеров, а часть, не особо разглядывая, закинули назад в трюм: типа, капитан спустил в спешке что попало, что-то бросил, а что-то унёс. Теперь совсем всё. Завтра пусть ищут хоть до посинения — несмотря на продвинутое снаряжение, без специальной экипировки и обучения даже псионик мог раствориться в многокилометровых природных катакомбах с концами. Перепрограммированный Тайной сенсор сейсмической активности в автономном наблюдательном столбе у лагеря геологов за ночь выдаст пару «зарегистрированных» толчков как от обвалов, расширяя зону поисков на все свежие подземные оползни… короче, сделано всё, что можно.

Нос катера теперь смотрел в зенит, горизонт побежал в стороны от катера, а я… вздохнул и сдержался, не став лезть к любимой с поцелуями.

— Ну что, мне пора… — Я покачал инъектором и не сдержал кривой ухмылки. —…на боковую. И… девочки, не передеритесь без меня, ладно?

Ната смерила шар дроида коротким взглядом, но кивнула, сама Тай качнулась-катнулась по полу вперёд-назад, не прерывая управление судном. Ладно, сойдёт.

— Ната… — Обзорный экран в рубке уже почернел, и одна за другой появляющиеся звезды перестали мерцать.

— Закрываю предписание на станции орбитальщиков, сообщаю о ЧП на планете, улетаю. — Послушно повторила ранее согласованный порядок действий жена.

— Если не получится, через четыре часа коли следующую дозу. — Я поколебался, но всё-таки предупредил. — По плану корабля здесь в медотсеке есть камера гибернации, если и за восемь часов свалить не удастся, меня — туда. Гадость в растворе угнетает деятельность коры головного мозга, и управляемая псевдокома может стать… не совсем управляемой, так что лучше я проболтаюсь в анабиозе минимальные пять дней. А Тайна поможет с тем, чтобы наш кораблик не проболтался о загруженном медотсеке посторонним.

Ага, вот и истребители идут в гости — теперь уже аж двумя звеньями: пора. Чёрт, всё равно неспокойно мне как-то…

05.