Обретенный май

Сама Маша, конечно, тоже не вписывалась в их семью, поскольку происхождение свое, как ни старайся, не скроешь, так же как и отсутствие образования. Интеллигентность — тоже дело не наживное, а передающееся по наследству из поколения к поколению. Словом, с младшей невесткой все было ясно. Больше всего на жертву шантажиста походила все-таки она. Но не в правилах Нины Владимировны было принимать скоропалительные решения.

Напротив письменного стола, за которым сидела Нина Владимировна, находились большие старинные напольные часы. Когда-то, в день смерти генерала, они — единственный раз за все годы — почему-то встали. Но спустя день или два Нюся подзавела их, и часы вновь пошли. Сейчас они показывали ровно три.

Немного поколебавшись, генеральша поднялась из-за стола, дошагала до часов и открыла высокий — почти в ее собственный рост — футляр, похожий по форме на шкаф. С трудом наклонившись, она на мгновение остановила мерно раскачивающийся золотистый маятник. Протянув руку, нащупала за ним маленький гвоздик, вбитый в заднюю стенку футляра, и висевший на этом гвоздике ключ. Ключ сняла, маятник качнула вновь и, вернувшись к столу, опять устроилась в кресле. Передохнув несколько секунд, Нина Владимировна неторопливо отперла этим ключом верхний ящик стола и выдвинула его.

Нутро ящика было выстлано таким же толстым зеленым сукном, как и столешница. Прямо посередине, слегка отливая серой сталью, лежал именной «ТТ» генерала, его боевое оружие, прошедшее с ним всю войну… Нина Владимировна посмотрела на пистолет долгим задумчивым взглядом, но трогать его не стала. Она и так знала, что он в полном порядке, поскольку только вчера, приехав в особняк, собственноручно привела пистолет в порядок — почистила, смазала и зарядила… Все, как обычно. Нина Владимировна делала это уже много лет подряд, из года в год, исключительно потому, что ее просил об этом умирающий муж…

Впервые он попросил ее об этом очень давно, еще до рождения сыновей. Как-то муж сказал, что жена боевого офицера, а уж тем более генерала, обязана уметь пользоваться оружием. И несколько месяцев подряд возил ее в какой-то подземный тир, расположенный в подвале весьма серьезного государственного здания, в котором он работал. Когда генерал убедился, что Ниночка — способная ученица и стреляет ничуть не хуже подчиненных ему офицеров, полушутя-полусерьезно сказал:

— Вот, девочка, после моей смерти ты и будешь ухаживать за моим боевым другом… Считай это приказом, если хочешь, завещанием… Береги его!

Умирая, он снова повторил свою просьбу. Нина дала ему слово, что будет следить за оружием мужа и держать его в порядке. Слово свое генеральша сдержала.

Когда Нина Владимировна посмотрела на часы в следующий раз, они показывали уже без четверти четыре. За окнами, вероятно, занимался ранний майский рассвет, но портьеры были по-прежнему плотно сдвинуты, сохраняя в кабинете генерала продолжение ночи. Нина Владимировна легла и снова попыталась уснуть. И когда около девяти утра Нюся вошла к своей хозяйке с подносом, на котором, помимо чашечки кофе, стояла тарелка с традиционными тостами, генеральша только-только проснулась и, к собственному изумлению, чувствовала себя вполне сносно.

— Не нужно, милая, — опередила она Нюсино «Доброе утро». — Я позавтракаю вместе со всеми… Кстати, как они — встали?..

— Только мальчики, — доложила Нюся и неодобрительно хмыкнула. — А эти обе — как сговорились, у обеих головы с утра болят.

— Вот как? — Нина Владимировна внимательно посмотрела на свою дуэнью. — У обеих сразу?

— Обе, Ниночка Владимировна, хороши… Лентяйки и бездельницы! Вот кто они… На что хотите поспорю, что Маша продрыхнет до полудня. А Эльвира…

— Ну насчет Эли — это ты зря, — решительно возразила Нина Владимировна, с необычной для нее живостью поднимаясь на ноги. — Эля как раз трудяга… Так что поспать во время отпуска право вполне даже заработала.

— Она-то как раз не спит, — ворчливо пробормотала Нюся. — Я видела, как она в ванную шлепала…

— Вот видишь!

— Я-то как раз вижу, что Эльвира Сергеевна нас всех на дух не переносит. Ей и за столом-то со всеми сидеть не уютно. Что уж вчера на нее нашло — не знаю. Осчастливила семейство — поужинала со всеми. А то всё: «Будьте любезны, Нюся, подайте мне кофе в нашу комнату, я себя неважно чувствую…» Тьфу ты!.. Я ей что, прислуга?!

— Ясно, почему ты на нее озлилась, — улыбнулась Нина Владимировна. — А кофе-то подала?

— В первый и последний раз! — сердито буркнула Нюся. — Ноги, руки есть — сама себе сделает. А я и не подавала вовсе — так просто поднос снесла и поставила.

— Вот видишь, значит, и правда плохо себя чувствует… Ладно, Нюся, я передумала, пожалуй, проявлю женскую солидарность и тоже позавтракаю здесь.

— Вы — совсем другое дело, — твердо заявила Нюся. — Во-первых, вы хозяйка, во-вторых, возраст… Кушайте, пока не остыло!

— А что мальчики?

— Да они уже давно позавтракали и в гараж — что-то там у Евгения Константиновича «Волга»…

— Это не «Волга», Нюсенька, это «Мерседес», сто раз тебе, кажется, говорила.

— Какая разница? Тем более на «Волгу» очень похожа.