Обрету тебя вновь

Когда все было закончено, она еще раз икнула и уже более осознанно осмотрела меня. Мне очень не понравился этот взгляд.

— А-а, Адка. А я думала, ты того…

— Чего того? — переспросила я, до меня еще не дошло, что в той, прошлой жизни мы были знакомы с этим созданием.

— Померла.

— Нет, — села рядом с девушкой, всматриваясь в ее лицо и пытаясь вспомнить. Красивая, должно быть, если помыть. Она передала мне вазу, с которой до этого сидела в обнимку. Я быстро поставила ее на пол рядом с диваном. — Мы с вами знакомы? Дело в том, что я поте…

— Мы работали вместе. Ад, ты чего? Я же Вероника, Ик, Соколова. Ты чего не помнишь?

— Не помню, — согласилась я. — А работали где? — уточнила. Антон всегда старался избегать вопросов о моей занятости. Как-то у него спросила, как умудрилась в девятнадцать лет заработать на довольно неплохую машину. Он лишь поцеловал и перевел разговор на другую тему.

— В эскорте.

— В эскорте? — переспросила я. Представления не имела, что это такое.

— Мужиков сопровождали, иногда обслуживали, — пояснила пьяная собеседница. — Вот дообслуживались, братьев подцепили. Но тебе повезло больше, чем мне.

Если сказать, что я находилась в шоке, это ничего не сказать. Выходит, я была проституткой? Выходит, Антон мне соврал?

— Ты хочешь сказать, что занимаешься проституцией?

— Нет. А может, да, — протянула девица. — Вот как тебе удалось этого женить на себе? Лешик на мне жениться не хочет, — и она разревелась.

— Я не помню, — в очередной раз растерянно повторила я, пытаясь осознать новую информацию. Неужели, Семен был прав относительно рода моей деятельности?

— Ну, что ты заладила: «Не помню, не помню…»? Могла бы… — не дослушала хнычущую Веронику, входная дверь открылась и на пороге появились братья. Братья, которые, похоже, валялись в снегу. Братья, которые, похоже, били друг друга по лицу. Но не это меня сейчас интересовало.

— Давай, забирай свою курицу. С утра поговорим, — Антон был чем-то до крайности недоволен, если не сказать раздражен. Но мне было наплевать. Смотрела, как Алексей, уже более-менее твердо державшийся на ногах, взвалил на плечо свою «курицу» и покинул особняк.

— Прости за эту сцену, любимая, — Антон приблизился ко мне и попытался обнять. Но весь романтический флер вечера выветрился, оставляя после себя уйму вопросов.

— Зачем. Ты. Мне. Лгал? — попятилась от супруга.

Антон, кажется, еще не понял, что что-то случилось. Он протянул руку вперед и снова попытался меня обнять.

— Ада, что произошло за те несколько минут, пока я отсутствовал?

Промолчала. Была не в настроении слушать оправдания этого предателя. Предателя? На мгновение задумалась. Откровенную ложь и недосказанность я сейчас ощущала особенно остро и болезненно, воспринимала не иначе, как предательство. Этого мгновения хватило мужчине, чтобы меня прижать к себе. Меня охватила дикая паника. Я начала брыкаться, вырываться со всей силой, на какую только была способна. Ко всему прочему разревелась.

— Ада! Ада, да что с тобой? — мужчина непонимающе смотрел, но отпустил. Воспользовалась допустимой свободой и ринулась к лестнице. Единственной мыслью было закрыться в спальне, проплакаться, а утром собрать вещи и уйти. Жилье у меня имелось и теперь я знала, где оно находилось. У меня даже машина была, которую можно было быстро продать. Ничего у супруга брать не собиралась.

— Ада, сейчас же вернись, — Антон был слишком быстрым, успел догнать меня на середине лестницы и, подхватив, как нашкодившего ребенка, под мышку, потащил в спальню. Бросив на кровать, просто улегся сверху, прижимая к постели немаленьким весом. Я не то, что брыкаться не могла, дышала с трудом.

— Черт возьми, успокойся и объясни, что с тобой?

Не знаю, сколько прошло время. Но постепенно я успокоилась, слезы высохли, а тяжелое тело, придавливающее меня к постели, исчезло. Его заменили бережные объятия:

— Ада, несчастье ты мое, что опять случилось? — прозвучало это как-то уж больно обреченно, будто от меня только одни проблемы в его жизни. Что меня удивляло в собственном муже, так это неизменно желание ко мне. Даже сейчас, после отвратительной сцены, которую я устроила, чувствовала полноту его желания.

— Отпусти меня, пожалуйста, — попросила я. Не знаю, что вкладывала в слова. Одновременно хотелось, чтобы оставил в комнате одну и дал свободу, но что-то подсознательно нашептывало, что не дождусь ни того, ни другого.

— Даже не подумаю. Сначала ты расскажешь мне, что произошло, а потом мы продолжим начатое в гостиной, — мужчина недвусмысленно сжал мою обнаженную попку.

Выяснять отношения не хотелось, секса тем более.

— Оставь меня в покое, — повторила я, пытаясь подняться.

— Ада, я все эти дни не давил на тебя, ни на чем не настраивал. Я, вообще, удивительно терпелив с тобой, что мне, в общем-то, несвойственно.

Антон сказал правду. За все эти дни я ни разу не задумалась о том, что он может чувствовать. Единственное, о чем думала в этом контексте. Его мысли о моем ребенке.