Обряд

Агата погасила свет и, шагнув к Владимиру, уселась ему на колени лицом к лицу. Она привлекла Владимира к себе и медленно прикоснулась губами к его губам. Когда ясность мышления отчасти вернулась, Владимир потянулся ладонью к её щеке и замер, на все предыдущие такие попытки Агата молча отстранялась. На этот раз Агата кивнула, что можно. Он погладил её по щеке, ощущая, что ясность мышления вот-вот покинет его вновь и надолго. Агата прикрыла глаза, держа Владимира за плечи. Владимир погладил её по щеке, затем по шее, Агата уже дёрнула плечом, попытавшись сбросить халат, но с первой попытки не получилось…

Агата вздрогнула и открыла глаза. Она сбросила с себя ладонь Владимира и, вскочив на ноги, молча убежала вон из комнаты.

Владимир посидел так ещё пару минут, приходя в себя, затем накинул халат и пошёл на кухню. Ну и денёк…

Агата сидела там, Владимир узнал выражение её лица: как тогда, в кафе, при их первой встрече. Безжизненное, восковое лицо, никаких чувств на нём, только кукольная серьёзность. В кухне пахло дождём, тяжёлые капли били по оконному стеклу, и порывы прохладного воздуха обдавали крупицами водяной пыли. Слёзы стекали по щекам Агаты. Она заметила, что Владимир смотрит на неё, и молча вытерла щёки.

— С вами всё хорошо? — поинтересовался Владимир.

Агата покачала головой, показывая, что нет.

— Не хотела вас обидеть, — сообщила она глухо. — У меня точно что-то с головой. Когда ко мне прикасаются… — Она прикрыла глаза и сглотнула. — Когда я с парнем, мне всегда начинает мерещиться, что я с дядей. Как тогда, в первый раз.

Она неожиданно крикнула, глядя куда-то сквозь Владимира:

— Гори в аду, ублюдок!

Владимир сам не заметил, как его отнесло на пару шагов назад. Он вернулся к столу, молча налил в чашку воды и протянул Агате. Та выпила, всё ещё глядя сквозь Владимира, и лицо её оттаяло, стало живым и печальным.

— Ходила я к психологам, — сообщила Агата, встретившись взглядом с Владимиром. — И к остальным мозгоправам. Толку-то. И дяди давно нет, а всё равно одна и та же мерзость мерещится.

— Что с ним стало? — поинтересовался Владимир, налив по чашке воды им обоим. Агата поблагодарила кивком и взяла свою чашку.

— Они с приятелями обмывали очередной откат, — криво усмехнулась Агата. — Говорят, крепко перебрали. Кто-то из его дружков успел выползти и очухаться, остальные так ласты в бане и склеили. Перегрелись или угорели, не понять. А потом баня загорелась, уже неясно, почему.

Владимир поёжился.

— Он сгорел в аду, как я ему и желала, — фыркнула Агата. — Знаю, знаю, о покойниках или хорошо, или ничего, но не могу я о нём хорошо.

Она поднялась на ноги:

— Извините, если что.

— Всё понимаю, — покивал Владимир. — Может, чего-нибудь успокоительного?

— Нет, — покачала головой Агата. — Мне уже лучше. Спокойной ночи!

11. Шапочка из фольги

Владимир не сразу понял, что он не один лежит в своей постели. Просыпаться он привык постепенно: медленно выплывал из сновидения, постепенно принимал реальность яви и обычно успевал выключить будильник за минуту-другую до того, как это мерзкое устройство подавало голос.

Он почуял, но и не сразу понял, что именно. Улыбнулся, ощутив живое тепло слева от себя, а справа стенку.

— Вы мне снитесь? — поинтересовался он.

Рядом рассмеялись голосом Агаты, и она погладила его по щеке. Владимир открыл глаза, Агата лежала рядом, но под другим одеялом. Она лежала, опираясь на локоть, и смотрела ему в лицо.

— Вы мне скажите, — предложила она.

— Похоже, что вы настоящая, — признал Владимир.

Не хотелось подниматься и одеваться. Хотелось другого, и чем дальше, тем сильнее.

— Я не заметил, когда вы пришли.

— Я проснулась среди ночи, — Агата вновь погладила его по щеке, — и поняла, что умираю.

Лицо её стало серьёзно.

— Наверное, минуты две или три я думала, что всё, кранты. Не знаю, что это было. Руки-ноги не слушаются, дышать трудно, и туман в глазах. Не смогла заснуть, было страшно и жутко. Не помню, как я до вас добралась. А у вас так спокойно оказалось… Мне уйти?

— Нет, — возразил Владимир. — Не уходите.

Он закрыл глаза. К ней нельзя прикасаться, и нарастающее желание скоро станет пыткой.

— Да, чувствую, — сообщила Агата. — Знаете, вы меня сразу обняли. Не просыпаясь. И ничего такого, я почти сразу же пришла в себя и не помню, как уснула. Можно, — добавила она, — можно, попробуйте ещё раз.

Владимир открыл глаза, он вновь погладил её по щеке, по шее… Агата поймала его ладонь и мягко отвела в сторону.

— Всё та же ерунда. Я не уйду, — пообещала она, грустно улыбнувшись. — Странно, когда я вас трогаю, то ничего такого. Ничего неприятного не ощущаете? — Она погладила его по щеке, затем по шее и по груди.

— Только приятное, — признал Владимир.

Агата улыбнулась и уселась. Владимир увидел её, освещённую лучами восходящего солнца, рыжие волосы, упавшие за плечи, светились и сияли. И счастливая улыбка на лице.

— Лежите смирно, — шепнула Агата, — и не трогайте меня. Я сама всё сделаю.