Обручальное кольцо

Странно, подумал он, щупая ей пульс: сердце бьется ровно, сильно. Кожа на запачканных кровью руках гладкая; пальцы длинные, не скрюченные. Словом, незаметно никаких возрастных деформаций. Но сначала надо заняться самым важным. Мэннинг снял китель, закатал рукава и взял губку.

И вдруг лицо старухи исказилось, она стала судорожно хватать ртом воздух, издавая при этом тихие, болезненные крики. Неглубокие выдохи сопровождались стонами. Мэннинг отбросил губку и склонился над своей пациенткой. Раной на голове, пожалуй, стоит заняться попозже. Очевидно, падая, она сломала несколько ребер, а может быть, одно из них проткнуло легкое. Во всяком случае, что-то мешает ей дышать, а это создает дополнительные трудности.

Он сорвал с женщины большую шейную косынку и швырнул ее на пол. Мэннинг и не предполагал, что старуха окажется такой тощей. Ее грудь представляла собой едва заметные выпуклости. Взяв ножницы, он разрезал корсаж до самой талии. Еще одна странность! Нижнее белье было идеально чистым и новым, не то что ужасающие лохмотья, надетые сверху.

Старухе с каждой минутой становилось все хуже. Она мотала головой, задыхаясь от боли. Тут уж некогда было заботиться о женских нарядах. Мэннинг без всяких церемоний схватился за ворот рубашки обеими руками и резко потянул ее в разные стороны.

– Клянусь бородой Эскулапа! – пробормотал он. – Это еще что за маскарад?!

Бюст женщины был туго перевязан муслиновой лентой. Сверху и снизу виднелись полоски кожи – гладкой и розовой. Значит, ей мешает дышать эта лента, надо убрать ее как можно быстрее. Мэннинг снова потянулся за ножницами и одним махом разрезал повязку.

Его взору предстали великолепные пышные груди с маленькими розовыми сосками. Правда, они были варварски сдавлены плотной материей, оставившей на коже красные пятна, но их форма не стала от этого менее соблазнительной. Когда-то подобное зрелище могло привести Мэннинга в понятное волнение. Но теперь…

Женщина с облегчением раскинулась на столе, жадно втягивая в себя воздух. Росс смотрел на нее бесстрастным взглядом хирурга. Таинственная незнакомка еще не пришла в себя, но ее ровное дыхание доказывало, что с легкими все в порядке. Их «лечение» потребовало лишь одного-двух взмахов ножниц. Значит, пора заняться раной на голове.

– Ну, что же еще ты скрываешь, «старуха»? – насмешливо спросил Мэннинг, хотя незнакомка по-прежнему была без сознания. Во всяком случае, ее глаза оставались плотно закрытыми.

Мэннинг приподнял ее голову и снял бесформенную шляпку. Теперь он ясно видел, что седые космы – всего лишь парик. Росс сдернул его. На дощатый пол со стуком упал гребень, а ему на руки обрушилась волна густых шелковистых волос. Они были темно-рыжие, цвета осенних листьев.

– Будь я проклят!.. – пробормотал ошеломленный Мэннинг. – Ее лицо, залитое кровью, наверняка не менее прекрасно, чем тело и волосы. – Его обуревало желание рассмотреть незнакомку получше. И желание это не имело никакого отношения к обязанностям Росса Мэннинга – врача. – Интересно, какие у нее глаза? Как они сочетаются с такими роскошными волосами?

Мэннинг выжал губку и отер ею лоб пациентки. Почувствовав холод, она громко вскрикнула и открыла глаза.

Они оказались зелеными, как он и предполагал. Прекрасные зеленые глаза, полные ужаса.

Пруденс со страхом уставилась на незнакомца. Еще не открывая глаз, она смутно чувствовала, что ее грудь обнажена. А когда увидела лицо какого-то мужчины, склонившегося над ней, да еще так близко… Ей сразу вспомнились рассказы Бетси о том, как распутны и коварны в столице представители сильного пола. Ее охватила паника, в горле застрял удушливый комок.

– Что вы со мной делаете? – спросила Пруденс дрожащим голосом.

Она еще никогда не встречала таких холодных синих глаз. Они походили на сосульки, свисающие с карнизов крыш, – твердые и блестящие.

– Лежите спокойно, – сказал незнакомец. – Вы сильно ушиблись.

Пруденс попыталась было чем-то прикрыться, но тщетно: от ее платья остались одни лохмотья.

– Ч-что же вы за человек, если пользуетесь моей беспомощностью?

– Господь всемогущий! Это вечное женское нытье! Как будто у мужчины ничего другого нет на уме.

– И что же у вас на уме?

Лицо незнакомца оставалось совершенно бесстрастным.

– Послушайте, юная леди, я врач, – промолвил он с усталым вздохом. – Я уже сказал: вы сильно ушиблись. Вы помните, что с вами произошло?

Его голос был совершенно спокоен, и Пруденс стало стыдно. Как глупо сразу думать о худшем! Но предостережения Бетси… и этот несчастный случай. Она закрыла глаза, стараясь побороть приступ головокружения.

– Я упала. С лестницы. Там была пушка… – Воспоминания давались ей с трудом. – Я ударилась о клеть… когда шла погрузка.

Пруденс дотронулась до одного болезненного местечка у корней волос и вскрикнула.

– Хорошо, – кивнул врач с невозмутимым видом: страдания Пруденс явно не вызвали у него сочувствия. – Вы избавили меня от необходимости искать рану.

Он взял влажную губку и поднес ее ко лбу девушки.

– Подождите! – воскликнула Пруденс, только сейчас заметив, что висевший над ней фонарь раскачивается. – Где мы?