Обручальные кольца (ЛП)

— Бля, мне нравится, когда ты умоляешь, Грейнджер, — прорычал он и схватил свой член, медленно надавливая на нее. Он зашипел и позволил своей голове откинуться назад, а она в ответ выгнула спину, его член восхитительно растянул ее. Ему было так хорошо внутри нее, слишком хорошо. Временами казалось, что это слишком, но ей было все равно.

— Мне это нравится, мне нравится твоя узкая маленькая пизда, — проворчал он, и она застонала, ее дыхание медленно учащалось. Наконец он был внутри нее, и она знала, что он разорвет ее на части. Он никогда не начинал медленно. Он никогда не позволял ей приспособиться к нему и привыкнуть к его размерам. Проще говоря, ему было все равно, и это сделало ее еще более отзывчивой к нему. Он начал трахать ее так сильно, как мог, но еще не так быстро, весь его член входил и выходил из нее, как будто это был их последний раз вместе.

Она громила, стонала, умоляла, и не заботилась о том, что она говорила и требовала. И вот как он ее любил. Она посмотрела на него, и он схватил ее за волосы, удерживая ее голову на месте. Его челюсти были стиснуты, в глазах падала бахрома, и он выглядел так сексуально, что она задавалась вопросом, как это возможно. Его дыхание было прерывистым, он кряхтел и стонал при каждом ударе своими бедрами по ее, заставляя ее плакать от удовольствия. Он знал, как трахать ее, в какие места бить, и это всегда заставляло ее разваливаться из-за него.

— Скажи мне, что ты моя, Грейнджер, скажи это! — прорычал он, не сбавляя скорости.

Ей удалось сначала посмотреть ему в глаза и что-то всхлипнуть.

— Я… я… ооооо, Мерлин, я твоя. Я твоя, — простонала она, сжимая простыни руками. Она чувствовала, как ее тело дрожит, дрожь поднимается вверх и вниз по ее спине, и она знала, что получит то, что хочет. Он всегда знал, чего она хотела.

— Верно, маленькая грязнокровка, шлюха, — проворчал он, теперь его руки играли с ее грудями. Он сжимал и крутил ее соски, натягивая их с каждым толчком, заставляя ее приближаться все ближе и ближе.

При слове, которое он упомянул, у нее перехватило дыхание, ее киска сжимала его член, продолжая стимулировать. Она замерзла, он первый раз так ее назвал в агонии страсти, но это не беспокоило ее просто потому, что она была шокирована. Она знала, что он не имел в виду этого, знала, что он сказал это просто для того, чтобы чувствовать себя выше нее и контролировать ситуацию, и она хотела этого. Она жаждала этого, как и всего, чего хотела от него.

— Моя маленькая грязнокровка хочет кончить? А ты, Джин-Грейнджер? Блять.

— Да, пожалуйста, да!

Он хмыкнул и ускорился, заставив ее тихонько скулить. Некоторое время они занимались этим. Она не знала, как долго все это длилось, но она не хотела прекращать. Он тоже был близко, она это чувствовала. Линия бровей была вспотевшей, волосы зачесаны назад, щеки и шея покраснели. Она начала дрожать, ее стоны становились все громче и громче; в ее ушах что-то звенело, она не могла дышать, думать или действовать, а потом взорвалась. Она выкрикнула его имя, ее спина полностью выгнулась от кровати, и все, что она могла почувствовать, это то, что он входит в нее, наполняет ее, стонет ее фамилию, всегда ее фамилию, но она не возражала. Она почувствовала, как он упал рядом с ней и перекатился на спину, его израсходованный член выскользнул из ее киски. Некоторое время ни один из них не сказал ни слова.

— Грейнджер.

— Да?

Она закусила губу и закрыла глаза, моля Мерлина, что он не собирался сказать то, о чем она думала.

Нам нужно это остановить.

— Обещаю, что в следующий раз заставлю тебя упасть в обморок.

Она фыркнула.

— Я очень серьезно, это моя личная цель».

Возможно ли, чтобы кто-то мог быть таким чертовски привлекательным, но в то же время высокомерным?

— Если ты так говоришь, Малфой.

Он промычал, и она прикусила нижнюю губу, рассеянно покрутив кольцо на пальце. В комнате пахло сексом и им, она глубоко вздохнула, закрыв глаза. Она чувствовала на себе его ленивый взгляд, и это заставляло ее ерзать на кровати.

— В то же время в субботу? — его голос звучал уверенно, как будто он знал, что она не может сказать «нет». Он слишком хорошо ее знал.

Она открыла глаза и, наконец, посмотрела на него, ее веки стали тяжелыми. Она так отчаянно хотела сказать «нет» — положить этому конец и продолжить свою жизнь, подальше от этих скрытых и украденных поцелуев и его запаха. Но он был самым сладким наркотиком, и она не смогла отказаться от него даже ценой потери себя. Это был риск, на который она была готова.

— В то же время в субботу.

========== Глава 2: Поцелуй ==========

Гермиона Грейнджер редко теряла контроль над своей жизнью. Она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя побежденной, и даже в разгар войны, когда ее тело корчилось на полу поместья Малфоев, она чувствовала, что должен быть выход. Можно было подумать, что кто-то, кто был так близок к смерти во время пыток Беллатрисы Лестрейндж, потеряет всякую надежду и просто сдастся. Но только не Гермиона.